Ни с чем не сравнимая музыка

О колоколах Ростовского кремля, которым уже более 300 лет, мы беседуем

со старшим звонарем Успенской звонницы иереем Виктором Незамовым.

— Отец Виктор, расскажите, как вы стали звонарем?

— Начну издалека. У меня был дядя, которого я очень любил. Он прекрасно играл на аккордеоне. Вдохновившись его примером, я тоже окончил музыкальную школу, а потом музыкальное училище по классу аккордеона, и два года учился в институте на музыкальном факультете. От веры я был очень далек — в годы юности я жил в Казахстане, храмов там было мало, и меня они не интересовали. Затем я переехал в областной центр, появились новые знакомые, и через какое-то время мне предложили петь на клиросе в храме. Так что благодаря музыке я пришел в храм, а потом обрел и веру.

Долгое время я жил с семьей в Алтайском крае, в Бийске. Мы вместе с женой ходили в храм в честь святителя Димитрия Ростовского. Как-то раз мы приехали в Ростов поклониться его мощам, и первый храм, в который я пришел, оказался Успенским собором. Так промыслительно получилось, что мне предложили остаться в Ростове. Я стал псаломщиком, а затем и звонарем Успенского собора. Когда я впервые поднялся на Ростовскую колокольню, то был поражен величественным звучанием древних колоколов. Это такая особенная, ни с чем не сравнимая музыка, такая гармония!

— А до этого вы когда-нибудь звонили в колокола?

— Нет. Я звоню только на Ростовской колокольне. Уже 12 лет. Здесь начинал, здесь и остался.

— Расскажите о ростовской звоннице.

— Известно, что сподвижником патриарха Никона был митрополит Ростовский и Ярославский Иона Сысоевич. Когда царь Алексий Михайлович после ухода патриарха Никона поручил Ростов Великий митрополиту Ионе, последний, как человек очень деятельный, занялся делами Ростовской кафедры и строительством резиденции правящего архиерея. По его указанию был построен архиерейский двор и дом, который сейчас не совсем правильно называют кремлем. Чуть позднее, около 1670 года, была построена звонница и отлиты колокола. В архивных документах митрополита Ионы сохранилась такая запись: «На своем дворишке лью колоколишки, дивятся людишки». Предполагается, что пруд, который находится на территории архиерейского двора, это и есть литейная яма, в которой отливались колокола.

Известно, что два наших крупных колокола входят в число немногих больших колоколов, вес которых превышает 1000 пудов (1630 кг). Наш самый большой колокол — «Сысой». Скорее всего, он был так назван в честь отца митрополита Ионы. Вес «Сысоя» — 2000 пудов. Звоним мы в него только на великие праздники и когда встречаем архиерея. У остальных крупных колоколов тоже свои собственные названия: «Полиелейный», «Лебедь», «Голодарь». Архитектура звонницы такова, что звук хорошо уходит, — проемы большие, широкие. Когда я первый раз поднялся на колокольню, подумал, что меня сдует, — такая мощь, такой звук!

— Наверное, раскачать «Сысоя» одному человеку не под силу?

— Нет, особых физических усилий не нужно, один звонарь справится. Важны сноровка, привычка и чувство ритма, ритмический слух.

— Что означают эти названия колоколов — «Лебедь», «Голодарь»?

— «Лебедь» был так назван за свой трубный протяжный звук. А  «Голодарь» — видимо, от слова «голодать», так как в него, как правило, звонили в Великий пост. Этот «великопостный» колокол и страдал очень часто — на морозе металл давал трещину, и колокол отливали заново. В «Полиелейный» колокол, соответственно, звонили во время полиелея. Вообще, ростовские мастера-литейщики славились своим умением отливать колокола, которые великолепно звучали, — получалось мажорное трезвучие. (Трезвучие — это группа из трех нот, определяющая основное звучание колокола). Раньше те люди, которые по какой-то причине не могли пойти в храм на службу, слышали колокольный звон и могли определить, когда звонят к «Достойно», когда — перед чтением Евангелия... Они хотя бы косвенно участвовали в богослужении, оставляли работу, крестились, зная благодаря звону, какой сейчас наступает момент богослужения.

— Удивительно, что на звоннице сохранился до наших дней набор из 15 колоколов. Каким образом они уцелели?

— Нашим колоколам около 300 лет, и сохранились они, судя по архивным документам, благодаря Луначарскому. Главное, что их удалось сохранить в первые годы советской власти, а после уже никто и не покушался. Луначарский, когда был по своим делам в Ростове, услышал звоны и спросил: «Как это сохранилось? Все эти колокола?» Ему ответили: «Пока не трогаем, но уже поступило распоряжение снять...» Луначарский резко перебил: «Ни в коем случае!» И взял под личный контроль сохранность колоколов. Вот так они уцелели.

— А почему знаменитые «ростовские звоны» считаются «классическими»?

— Классическими они считаются из-за их древности и красоты. До нас дошли разнообразные ростовские звоны: «ионинский», «акимовский», «арсеньевский», «георгиевский». Эти названия давались по имени правящего архиерея. Самый древний звон — «ионинский», самый молодой — «ионафановский». Он был создан около ста лет назад замечательным священником Аристархом Израилевым, тонким ценителем колокольного звона. У нас даже проводятся «Израилевские чтения», посвященные колокольным звонам. Для «ионафановского» звона он подобрал колокола одного мажорного трезвучия, — то есть одного вида звучания, — и получился очень слаженный, гармоничный звон.

— Известно, что первоначально звоны были возобновлены в 1987 году в виде «концертов колокольной музыки». Что это были за концерты? Кто в них участвовал?

— Это было время, когда только-только стали открываться храмы, начался поиск хоть каких-то колоколов, икон. Постепенно стало восстанавливаться литейное искусство. У нас на колокольне так называемые «концерты» проводили энтузиасты — те, кто любил колокольные звоны и пытался привлечь общественность к восстановлению древних памятников архитектуры. У нас это были преподаватели музыкального колледжа. Они находили пожилых людей, которые помнили, как раньше звучали колокола и руководствовались их замечаниями. Сейчас все способы древних звонов, слава Богу, восстановлены.

Беседовала Елена Коровина