Андрей Дьячков, руководитель Архангельской школы звонарей, главный специалист Международного центра колокольного искусства: Будущее колокольного искусства закладывается сегодня

«Церковный вестник» совместно с Международным центром колокольного искусства и Архангельской школой звонарей начинает серию публикаций «Колокола и колокольные звоны». На сегодняшний день возрождение колокольных звонов — одна из актуальных задач Русской Церкви. В то же время за годы советской власти ни один вид церковного искусства не пострадал так, как колокольное.

На сегодняшний день общее количество приходов Русской Православной Церкви превысило 26 тысяч (из них в России — 12 665), действует 688 монастырей.

Если предположить, что каждому храму в среднем требуется два обученных звонаря, то их общее количество должно составить более 50 тысяч человек! Число же школ звонарей, регулярно занимающихся обучением, на сегодня — не более десяти. Наиболее известные из них находятся в Архангельске, Москве, Саратове и Петербурге. Далеко не каждый человек, желающий научиться звону, сможет легко преодолеть расстояние в тысячи километров для того, чтобы пройти обучение. Но даже если предположить, что каждая школа будет выпускать в год до пятидесяти человек, то общее число выпускников за год не превысит пятисот. Не сложно сделать вывод, что для того, чтобы подготовить звонарей для всех храмов Русской Православной Церкви в России и за рубежом, по самым скромным подсчетам уйдет более... 100 лет.

Кроме теоретических статей, важную роль авторы отводят практическим советам и рекомендациям, которые будут регулярно публиковаться в нашей рубрике.

В следующем номере вы сможете прочитать интервью с лучшими звонарями России, которые соберутся на Звонильную неделю, проводимую в рамках ежегодного Пасхального фестиваля в Москве. В статье также будут затронуты проблемы целесообразности проведения конкурсов среди церковных звонарей и несоответствие духа состязательности духовной жизни православного человека.

В колокольном искусстве, как и в других видах церковных искусств, сейчас происходит заметный подъем. Восстанавливаются колокольни и звонницы, отливаются колокола, открываются школы и курсы для звонарей. Однако развитие колокольного искусства ставит и ряд серьезных проблем.

— Андрей Анатольевич, как вы оцениваете перспективы развития колокольного искусства в России?

— На первый взгляд, они выглядят вполне обнадеживающими. Недавно свой 30-летний юбилей отметила школа звонарей, начинавшая возрождение колокольных звонов еще во времена их запрета, вот уже 15 лет успешно развивается массовое производство отечественных колоколов. И действительно, многое сделано за эти годы.

Но не всегда внешнее благополучие соответствует внутреннему. Нередко оно обусловлено коммерческим фактором или даже модой. При этом внешние изменения могут достигать значительных масштабов, но подлинного, творческого развития не происходит.

— С чем это связано?

— Признаемся честно: то, что составляло суть и красоту колокольного искусства много веков назад, утрачено почти безвозвратно. Во-первых, до наших дней не дожил почти никто из носителей традиции звонов, тех, кто мог бы передать нам опыт и знания прошлых поколений звонарей. Во-вторых, сохранилось крайне мало звукозаписей колокольных звонов прошлого. В-третьих, почти не осталось партитур, по которым мы могли бы хоть приблизительно судить о том, что исполнялось ранее. Не осталось во многом из-за того, что раньше не было принято записывать звоны с помощью нот. Поэтому сейчас правильнее говорить не о возрождении колокольных звонов, а скорее о создании их заново, с чистого листа.

Утрачен и сам дух колокольного звона. А в колокольных звонах важен не столько инструмент, и даже не виртуозность звонарской техники, сколько понимание звона, владение выразительным музыкально-исполнительским языком церковного колокольного искусства. К сожалению, сегодня такой подход редко встречается у звонарей. Профессиональные интересы большей части тех, кто занимается изучением колоколов, к Православной Церкви имеют лишь опосредованное отношение. Возможно, именно этим и объясняются многие заблуждения. Например, в одном из «курсов обучения православному колокольному звону» говорится, что «музыка, безусловно, имеет магические корни», или что «Уставом звона звонарю во время благовеста предписано читать 50-й псалом. Во время сотворения молитвы в коре головного мозга происходят благотворные специфические изменения, влияющие на весь организм...». Такие утверждения звучат по меньшей мере странно.

— На что же следует опираться нынешним звонарям?

— Думаю, на первое место сегодня должен быть поставлен вопрос профессионального обучения звонарей. Чтобы не допустить искажений, которые могут быть привнесены в древнее искусство современным мировоззрением, необходимо иметь сугубо духовный подход к делу. А сегодня в России и в ближнем зарубежье действуют курсы звонарей, во многих из которых обучение идет по направлениям светского образования, и это нередко является источником заблуждений.

— Каких, например?

— В 1970-е годы были предприняты попытки собрать остатки звонарского творчества и перевести их на академический уровень. И то, что делом этим стали заниматься профессиональные музыканты, привело к появлению нового, неведомого ранее жанра музыкальных звонов. На фоне слабой звонарской школы применение продуманной системы знаний, которую представляет собой классическая музыкальная теория, выглядит сильным аргументом. И  потому многие курсы звонарей в основу методики преподавания закладывают чисто музыкальный подход, скорее характерный для западноевропейской традиции. Особенно это касается факультативов колокольного искусства при светских учебных заведениях. Создаваемые в таком русле колокольные звоны больше напоминают музыкальные формы с композиционным планом, развитием тематического материала, сложным мелодическим построением, то есть со всем тем, что присуще обычным музыкальным произведениям. Но такие композиции имеют мало общего с церковным каноном. Они лишены благодати и литургического значения, а следовательно, и смысла. Не случайно и то, что сторонники такого подхода именуют себя не звонарями, а «колоколистами», а сами звоны — «колокольными симфониями».

— Но ведь есть и другая крайность. В колокольных звонах иногда слышатся плясовые ритмы...

— Этот оригинальный подход исповедуют школы звонарей, созданные на базе музеев. Теоретик-фольклорист готов анализировать и включать в свою теорию любые факты естественного проявления народного творчества. Например, на том лишь основании, что некоторые звонари для лучшего разучивания и запоминания колокольных звонов использовали частушки, строится теория об их происхождении из этого словесно-музыкального жанра. А в качестве одного из примеров приводится отрывок из сказки знаменитого северного сказочника Степана Писахова «Уйма в город на свадьбу пошла» (Уйма — это небольшая деревня в пригороде Архангельска):

«Большой колокол проспал: дело свадебно, он все дни пил да раскачивался, — глаза не вовсе открыл, а так вполпросыпа похмельным голосом рявкнул:

— По-чем треска?

— По-чем треска?

Малы колокола ночь не спали, тоже гуляли всю ночь, — цену трески не вызнали и наобум затараторили:

— Две ко-пей-ки с по-ло-ви-ной!

— Две ко-пей-ки с по-ло-ви-ной!

На рынке у Никольской церквы колоколишки — робята-озорники — цену трески знали, они и рванули:

— Врешь, врешь — полторы!

— Врешь, врешь — полторы!»

Представьте себе, что в 70-е годы эти строки всерьез использовались первыми исследователями как один из исторических источников для описания ритмики колокольных звонов православных храмов Архангельска начала ХХ века.

— То есть использование частушек в церковных звонах неприемлемо?

— Сам дух богослужения указывает на ошибочность такого подхода. Ритмика частушки способна придать исполнению плясовой характер и вместо призыва в храм такой звон может лишить прихожан молитвенного настроения.

Звонари в прошлые времена действительно могли использовать какие-то народные наигрыши и частушки в качестве вспомогательного материала для создания и исполнения звонов. Но важно не то, «как бывает», а то, «как должно быть».

— Но ведь многие современные звонари вообще не посещали каких-либо звонарских школ, следовательно, их не коснулись и различные заблуждения?

— Да, многие звонари учились звонить самостоятельно, опираясь на свой индивидуальный музыкальный опыт. По воле Божией в Церкви появляется все больше людей, воспринимающих колокольный звон как свое призвание. Но часть из них пришла к колоколам, можно сказать, случайно, и в результате иногда с колоколен звучит рок или даже авангардный джаз. Один раз мне довелось видеть, как группа подростков устроила танцы под такой вот «колокольный концерт».

Но все-таки есть надежда, что явление это непродолжительное, ведь колокол — инструмент сильный и со временем «воспитывает» звонаря, настраивая на свой лад.

— А как обстоит дело с литьем колоколов?

— Не так печально. Несмотря на то что большинство секретов колокололитейного мастерства древности нам не известно, до наших дней дошли разрозненные сведения о технологии и способах их литья. Сохранились старинные образцы. И, делая с них копии, современные литейщики имеют возможность быстрыми темпами восполнять нехватку колоколов в многочисленных приходах Православной Церкви. Поэтому задача перед современными колокололитейщиками стоит отнюдь не творческая, а сугубо техническая. Ведь колокольный профиль — это точный расчет пропорций высот, диаметров, толщин и других констант. Профиль — это гармоническая формула, которая при условии соблюдения технологии литья и выбора качественного металла дает тот самый неповторимый колокольный звук. И чем меньше самодеятельности проявит литейщик, тем меньше искажений будет допущено при изготовлении колокола.

Есть и другая проблема. Уже многими звонарями замечено, что чем более церковный подход исповедует мастер, тем выше качество его колоколов. В старину люди молились о том, чтобы колокол получился благозвучным. В наше время среди литейщиков колоколов редко встретишь даже просто верующего человека.

— В начале нашей беседы вы говорили о необходимости духовного подхода. В чем еще он должен выражаться?

— Надо признать, что мы сегодня в такой степени обделены культурно и духовно, что способны лишь отчасти научиться ценить то, что было создано в прошлом. Ничего по-настоящему значимого мы создать не можем из-за почти полной потери чувства русского стиля и утраты понимания самой сути церковного искусства. И только смирившись, осознав свою немощь и  необходимость помощи Божией, опираясь на дух богослужения, мы шаг за шагом сможем заложить надежную теоретическую и практическую основу для будущих поколений звонарей и колокололитейщиков. Ведь многое из того, что мы сегодня сделаем, возможно, будет принято ими как «предание отцов», «без рассуждения», как освященное самим временем.

Беседовала Наталья Зырянова