Сурожская епархия: взгляд изнутри

Письмо митрополита Смоленского и Калинингдадского Кирилла прихожанам Сурожской епархии указывает на факты ее внутренней жизни, общецерковному читателю незнакомые. О некоторых из них, как нам кажется, стоит говорить подробнее, так как жизнь православных епархий в дальнем зарубежье сильно отличается жизни епархий в России.

Мы искренне надеемся, что усилия Русской Церкви по оздоровлению нашей епархиальной жизни принесут обильные плоды. И наше письмо — это приглашение к разговору. Мы нуждаемся в трезвом и серьезном обсуждении того, что происходит в Сурожской епархии. Для живущих в Британии переселенцев из СНГ Русская Церковь — это, помимо всего прочего, и место, где можно приобщиться культурному наследию России, в том числе и наследию церковной культуры, хотя, конечно, нельзя считать, что Церковь является для новой волны эмигрантов лишь «русским клубом», как это некоторые пытаются представить.

Как известно, Сурожская епархия Русской Православной Церкви была учреждена на Британских островах в начале 1960-х годов. Эта самая малочисленная епархия Русской Церкви: в последнем епархиальном избирательном списке — 1122 человека, из них в Лондоне — 333. Сейчас в Сурожской епархии около 25 приходов и малых общин (только Лондон и Оксфорд имеют более ста прихожан). Из клириков (23 священника и 9 диаконов) лишь 5 имеют русские корни, и единицы — богословское образование. Монастырей в епархии нет.

Мы являемся прихожанами единственного в Лондоне прихода Русской Патриаршей Церкви — кафедрального собора Успения Божией Матери и Всех Святых.

Основным документом, определяющим жизнь епархии, является неутвержденный Русской Церковью Устав Сурожской епархии. Устав, русский текст которого до сих пор не обнародован, по меньшей мере четырежды — в 1979, 1985, 1998 и 2001 гг. — подавался в Москву на утверждение. Сегодня этот Устав существует главным образом для того, чтобы оправдывать сильнейшее влияние на управление епархией неформальной группы из 10—15 «старожилов». Группу эту будем для краткости именовать руководством.

Согласно Уставу, все приходы епархии имеют одного или более представителей в т.н. Ассамблее (иногда не вполне точно именуемой «Епархиальным собранием»), наделенной реальной властью (например, избирает епископа для последующего утверждения его Синодом). По Лондону число прихожан, имеющих право избирать представителей в органы управления (333 чел.) в несколько раз ниже реального, при этом более трех четвертей из 200—300 молящихся за воскресной литургией лишь недавно приехали из России, Украины, Белоруссии, Прибалтики, Грузии (а всего их в Большом Лондоне более 300 тысяч человек, значительная часть которых — наши потенциальные прихожане). В настоящее время приход в Лондоне, где сосредоточено больше половины верных епархии, в Ассамблее представляют всего три человека. Из 14 членов Приходского совета в Лондоне лишь трое русских, один — грузин и еще одна — англичанка с русскими корнями, — безусловное меньшинство.

Опыт церковной жизни показывает: преданный Русской Церкви человек в правящие органы попасть никак не может. Доходит до курьезов: на выборах в Ассамблею «от всей епархии» в этом году не прошла русская прихожанка, устроитель воскресных обедов при соборе; зато прошел и четыре года будет от нашего имени принимать решения бывший англиканский священник с 20-летним стажем, перешедший в православие в 2002 г.

Среди руководства бытует особое понимание Церкви. Очень ярко его выразил один из тех мирян, которые занимают важные должности в епархии: «Я ничего не желаю знать про Русскую Церковь: меня в православие принимал митрополит Антоний». Прикрываясь именем покойного владыки, эта группа, к великой скорби многих русских прихожан, насаждает неприязнь к Русской Церкви, в особенности среди англоязычной части церковного народа.

В декабре 2002 г. Епархиальный совет (исполнительный орган Ассамблеи) в отсутствие владыки Антония принял — восемью голосами из десяти — поразительное решение: «Если вл. Василий не будет назначен правящим архиереем, то мы уходим из Русской Церкви». Данные действия как нельзя лучше показывают отношение руководства к законной церковной власти.

Пренебрежительное отношение к Уставу и традициям Русской Церкви очевидно для всякого, хоть раз побывавшего на богослужении. В Лондоне ревнители благочестия в этом году выпросили чтение всех паремий в Великую Субботу и пение стихир русским святым в день их памяти («Земле Русская»). Местной практике сокращений и опущений усваивается непререкаемый авторитет, а традиция Русской Церкви рассматривается как нечто внешнее и поэтому чуждое.

Нет общения между алтарем и клиросом, между служащими и народом. Пример: настоятель прихода в крупном городе считает себя вправе полностью исключить славянский язык из богослужения, хотя русские прихожане у него есть; вмешательство архиерея привело к позволению читать по-славянски один тропарь; пение этого тропаря в праздник вызвало гнев настоятеля.

Отношение к каноническим установлениям примерно такое же, как к богослужебным. Запрет венчать постом и в субботу рассматривается как «устаревший». Один из провинциальных протоиереев считает нужным преподавать Св. Дары католикам и некрещеным младенцам (к ужасу прихожан соседнего греческого храма).

Но и в церковном быту у руководства больше власти, чем у священника или архиерея. Священник, член руководства,  неоднократно позволял себе при всех отдавать приказы вл. Анатолию, а по объявленном в конце 2001 г. уходе того на покой заявил, что за его жилье (небольшую квартиру в подвале) больше платить не будет. Положение архиепископа Анатолия в Сурожской епархии вызывает глубокую тревогу и требует отдельного разговора.

Любимое детище митр. Антония, видевшего Сурожскую епархию как церковь, где нет ни иудея, ни эллина, оказалось церковью, где одни — павловы, другие — кифовы. Вл. Антоний очень доверял людям. Казалось иногда, что ангел Сурожской церкви касался его своим крылом; тогда владыка отменял важнейшие решения, принятые руководством, говоря при этом: «Это мое решение, и обсуждению не подлежит». Таких случаев было немного.

Все у нас держалось его молитвами и авторитетом. Руководство, не имеющее свежих сил, но желающее управлять всем, вынуждено отчаянно обороняться. Все приходы епархии в большей или меньшей степени поражены сепаратизмом. При этом лелеемая руководством мечта о единой Британской Церкви едва ли может быть осуществлена тремя-четырьмя сотнями англоязычных прихожан Сурожа. Это они, растерянные, запуганные слухами о том, что русские желают выбросить англичан вон, и стали главными жертвами нынешнего положения. Трудно и клирикам: далеко не все из них любят Русскую Церковь; бытует мнение: «мы оказались в РПЦ по воле случая».

Сохранение единства епархии возможно на принципах, опробованных в Православной Церкви в Америке, а также в британских приходах РПЦЗ, где существуют благочиния, созданные по этническому принципу. Русское благочиние в Британии, возглавляемое пользующимся всеобщим уважением клириком, не понаслышке знающим жизнь и традиции Русской Церкви, может принести огромную пользу. Это, естественно, потребует переустройства жизни епархии на принципах, отличных от заложенных в т.н. «Уставе Сурожской епархии». Очень нужны священники из России, Украины — как в Лондон (в собор и будущие приходы на окраинах), так и в большие города, где Русской Церкви нет (зато много сектантов, есть и раскольники): Бирмингем, Эдинбург, Ливерпуль, Брайтон.

Мы очень надеемся, что Русская Церковь поможет Сурожской епархии выйти из кризиса.

Михаил Сарни, Михаил Перегудов

15 января 2004 г.