Хлеб Богословия

Епископ Афанасий (Евтич) — знаменитый сербский богослов, автор ряда книг, статей и переводов, член Союза писателей Сербии, в 1980—81 и 1990—91 гг. — декан богословского факультета Белградского университета, один из создателей и первый ректор Духовной академии св. Василия Острожского в Србинье (Республика Сербская, Босния и Герцеговина). В сентябре 1996 г. решением Архиерейского Собора в связи с тяжелой травмой епископ Афанасий был освобожден от управления Захолмско-Герцеговинской епархией и находился на покое в монастыре Тврдош под Требинье. С конца 2001 года он, занимался изучением древнееврейского языка в Иерусалиме. Решением Архиерейского Собора Сербской Церкви в конце мая 2002 года он был назначен заместителем епископа Жичского Стефана, в связи с плохим состоянием здоровья последнего.

— Владыка, вы учились и преподавали в богословских учебных заведениях разных стран. Где, по вашему мнению, выше уровень преподавания и богословской науки?
— Я учился в Сербии, Греции, на Халке был только пять месяцев — в то время турки собирались закрыть семинарию на острове Халка. В Константинополе образование было построено по образцу русских академий, и выдающегося богословия там не было. В Греции школы государственные, но там есть хорошие богословы. Правда, имеется и определенное соперничество среди богословов. В общем, жизнь идет динамичная, и богословие там есть. При этом лучшее — даже иногда не в школах. Можно сказать, что там происходит сильный и живой богословский подъем, но в нем есть много опасностей и сложностей.
В афонских монастырях Филофей, Симонопетра, Григориат, Ватопед, Иверон и других есть много молодых ученых, среди них и богословы. Некоторые уже пишут, некоторые только начинают. В общем, такое развитие идет повсюду.
Митрополит Пергамский Иоанн (Зизиулас) сказал мне однажды, что в России есть молодые богословы, которые через десять лет все превзойдут нас. Десять лет прошло, но я еще не вижу, чтобы кто-то превзошел конкретно его. Видимо, в этом высказывании проявилось его смирение — он очень хороший богослов, глубокий, динамичный, очень хорошо знает отцов, но все время хочет диалога с современной миссией... Он также серьезный философ, ученик Флоровского, и я доверяю ему, хотя и не во всем с ним согласен. Он глубокий человек, и такие богословы нам, конечно, очень нужны. В патристике, я могу сказать это открыто, он сделал шаг дальше Флоровского.
Молодые православные богословы есть и во Франции. Например, Жан-Клод Ларше, который через год-два станет священником Сербской Церкви. Он опубликовал хорошие книги. Владыка Каллист (Уэр) — тоже очень хороший и глубокий богослов.
В Америке богословие немного ослабло по сравнению с временем таких известных отцов, как Флоровский, Шмеман, Мейендорф. Свято-Сергиев институт тоже ослабел — но что делать? Как говорил Флоровский, в истории Церкви бывают и подъемы, и упадки. Есть православные, которые думают, что приходит эра Православия, скоро Святая София будет наша, православная, и так далее. Вряд ли. Это утопический взгляд, но это не значит, что мы не должны работать.
Я вижу в Русской Церкви подъем, поэтому, между прочим, и приехал, не только из-за вашей любви, но и для того, чтобы увидеть происходящее своими глазами. В Русской Церкви есть полнокровная жизнь. Пусть это иногда бывает внешне, но все-таки тут жизнь. Но — есть проблемы унаследованные, и есть новые проблемы — диавол ведь не оставляет нас в покое.
А о том, где лучше богословское образование, я вам так скажу. Где лучше? — Повсюду. Но, по-моему, Греция и Россия сейчас здесь держат первое место. Сербы что-то делают, конечно, пока с владыкой Амфилохием... Есть и молодежь, но — посмотрим. А на Западе дело обстоит по-разному.
Для нас особенно важно — вернуться к традиции святых отцов. Вам намного легче, у вас уже многие отцы переведены, вы их читаете в русском переводе. У сербов этого нет. Я начинал читать отцов в русском переводе. Без отцов вряд ли возможно возобновление богословия. Но нельзя ограничиваться только чтением. Быть богословом — не значит быть хорошим начетником, тем, кто прочитал много книг. Нам необходима благодать Божия и жизнь по Евангелию. Как говорил митрополит Филарет, жизнь все время свидетельствует. Бог даст по сердцу, по смирению, по труду, по борьбе, по подвигу. Это не дается сразу, быстро. В школах, в академиях нужно пройти курс, нужно сдать экзамены, нужно знать то, что в программе. Но программа никогда не выполнится, а если даже и выполнится, то вряд ли одно это даст результат. Человеческая жизнь такова, что надо быть осторожным, трудолюбивым, и надо подвизаться. Вообще, ничего не дается просто так, и слава Богу. Как говорили отцы, Бог больше не принимает в рай наивных Адамов. Надо совершить большой подвиг. Но богословие нужно. Не забудьте, что богословие нужно. Но богословие не абстрактное, как если бы кто-то просто читал книги и стал мудрецом. Св. Максим так говорит о том, что значит богословие. Бог сказал Адаму: возделывай землю и питайся хлебом от земли. Это наше бытие — душа и тело. Вот это наша земля. Делай себя, обрабатывай себя, чтобы есть хлеб богословия, — так говорит святой Максим.
— Не так давно наметилось сближение Русской Православной Церкви Заграницей с Русской Православной Церковью. Сербская Церковь является посредником в этом процессе. Что вы думаете о возможности воссоединения?
— Я давным-давно говорил, что Русская Заграничная Церковь должна воссоединиться с Русской Православной Церковью. Сербская Церковь имеет непосредственное отношение к этому вопросу — у нас есть своего рода долг перед Русской Заграничной Церковью, перед карловчанами. Они получили свою автономию внутри Сербской Церкви. Похожий пример — когда во время Юстиниана II сарацины вторглись на Кипр и киприоты вынуждены были бежать в Малую Азию, им дали область около Дарданелл, у Мраморного моря, и они сохранили там церковную автономию. Каноны позволяли это сделать, но временно. Сербская Церковь считает, что Русская Заграничная Церковь должна вернуться к своей Русской Церкви.
Раскол всегда трудно преодолеть. То, что Московская Патриархия не совершила церковного суда над ними, — это хорошо. У нас с македонцами было то же самое: им дали автономию, а они захотели сделаться автокефальными. Никто их не признал, и сейчас, похоже, они возвращаются обратно. Это еще не произошло, но дай Бог, чтобы они возвратились и с ними восстановились бы нормальные отношения, а то они совсем изолированы. Большая опасность здесь исходит и со стороны Ватикана, который все время пытается распространить на них свое влияние. Сербская Церковь ставила вопрос о церковном суде, но не начала судебного процесса, не расстригала их епископов. Хотя для этого были серьезные причины.
Когда такое соединение произойдет, не надо, как говорят сербы, правду «гнать до конца». Доводить правду до конца — это не по-человечески, не по любви. Должно быть снисхождение. У них есть хорошие священники, хороший порядок, и они сохранили в Америке точное богослужение. Так что, дай Бог, будет это соединение. А я давно писал и говорил об этом.
Отец Иустин (Попович) часто говорил о мученической Русской Церкви и о Заграничной Церкви: «Я их понимаю, они не хотели сотрудничать с советской властью, но и те были вынуждены это делать, надо и их понять. Мученическая Церковь — она выдержит это». Он тоже советовал Заграничной Церкви вернуться и воссоединиться с Московской Патриархией.
Я говорил с теми, кого сам знал из РПЦЗ. Они были против митрополита Сергия. Ну хорошо, вы против Сергия; но Сергий уже умер, и что дальше?.. Я всегда был против того, чтобы они вторгались в дела Русской Церкви и сталкивались с ней, принимали каких-то священников или каких-то прихожан. Дай Бог, чтобы они потом не были наказаны, как это всегда случается с теми, кто делает в Церкви зло и раздор, — благодать Божия больше не бывает с такими людьми. Св. Киприан говорил, что даже кровь мученическая не может исцелить раскол в Церкви. Святой Ириней и святой Игнатий говорили: как зеницу ока надо сохранять единство Церкви.
— Владыка, нас интересует вопрос о чтении тропаря 3-го часа на Божественной литургии во время Евхаристического канона. Мы знаем, что в разных Церквах существует разная традиция. Читается ли этот тропарь в Сербской Церкви?
— Тропарь 3-го часа существует в Сербской Церкви. Я в своей епархии, пока был правящим епископом, не читал его, а что сейчас делает новый епископ — не знаю. Я его не читаю. Это включение было сделано в XVI веке. Иногда я произношу его, когда другие епископы делают это. В основном я читаю его как частную молитву, если можно так сказать. Скажем, во время каждения на Великом входе на Херувимской читают 50-й псалом, но этого нигде не написано, просто сложилась такая практика. Или чтение трижды: «Боже, милостив буди мне грешному!» — этого тоже в служебнике нет. Я слышал от отцов Георгия Флоровского и Александра Шмемана, что они по освящении Даров про себя говорили: «Ей, гряди, Господи Иисусе, маранафа!» Это из раннехристианской литургии, взято у апостола Павла (1 Кор. 16:22). Как вы знаете, отец Иоанн Кронштадтский тоже присовокуплял и свои молитвы во время литургии.
Но сейчас, чтобы не было беспорядка, хорошо бы иметь соборное решение насчет этого. Нас об этом просил хиландарский игумен Никанор, потому что афонцы очень строги насчет порядка, и когда они видят, как в сербском или русском монастыре читают молитву 3-го часа, то плохо к этому относятся. Они спрашивают: «Разве вы не знаете историю всего этого?» Отец Киприан Керн ясно писал, что это ввели против вычеркивания эпиклезиса в Римской Церкви.
Я не считаю, что делаю ошибку в этом плане. Когда я был правящим епископом и видел, что большинство моих священников его читают, я их не трогал — пусть читают, если привыкли.
— Как вы относитесь к вопросу катехизации перед Крещением. Как обстоит дело с катехизацией в Сербской Церкви?
— В Сербской Церкви, к сожалению, в этом отношении царит святой хаос. У нас мало катехизируют, и это плохо. Сейчас вряд ли возможно восстановить весь этот порядок катехуменов: кающихся, припадающих и так далее. Это была, конечно, хорошая дисциплина. Понятно желание ее восстановить, но это вряд ли возможно.
Самое важное — привлечь человека, чтобы он вошел в жизнь Церкви и затем продолжал свою катехизацию, которая в любом случае не оканчивается с крещением. У св. Кирилла Иерусалимского об этом ясно говорится.
Я служил в Афинах, в русской церкви. Вначале приходила молодежь — русских мало, в основном греки. И вот большая проблема: что сказать молодому человеку? «Не ходи в кино, не ходи в театр, не ходи еще куда-то...» — этого я не говорил, но пытался сделать так, чтобы у молодого человека возникла жажда христианской жизни. А подвиг в этом направлении Господь ему Сам укажет. Невозможно молиться, сидя перед телевизором. Если ты хочешь молиться, ты должен сам выключить телевизор. А если я тебе буду говорить: «Не смотри телевизор, не смотри плохие картинки...» — то много из этого не получится. Катехизацию необходимо проводить так, чтобы человек серьезно зажил церковной жизнью, а затем продолжал ее.
С одной стороны, легко и быстро крестить — это опасно. Но все-таки лучше поступать по примеру святых отцов, которые говорили о том, что лучше крестить мальчика, чем отпускать его к сарацинам или каким-нибудь антихристианам. Лучше крестить, потому что времена такие — он может погибнуть, может умереть. Наша жизнь всегда в руках Божиих, но, скажем, в Греции от несчастных случаев погибает большое количество людей. Я имею в виду не только автомобильные аварии, но и другие случаи. В общем, не надо слишком отлагать крещение, но надо идти узким путем, мудрым, царским путем. А то у нас склонность впадать или в одну, или в другую крайность. Надо и одно, и другое сочетать — и одно надо делать, и другого не оставлять.
Особенно важно быть проницательным в общении с человеком — понять состояние его души, его настроение, чтобы с помощью Божией помочь ему. Поступать формально — опасно. Бывало так, что некоторые из западных христиан крестились и становились православными, а затем, увидев обстановку в Церкви, уходили. Это бывает и по диавольскому наущению, и по недостатку нашего труда и пастырского старания.
Конечно, у нас преобладают случаи (судя по всему, и у вас тоже), когда мы быстро крестим человека без предварительной катехизации и приготовления и без дальнейшего старания с нашей стороны. В пастырской работе надо действительно сораспинаться Христу (Гал. 2:19).
У сербов, по-моему, здесь дело обстоит хуже. Бывает проблема со священниками, которые входят в рутину, в инерцию — как сказал Господь, делают «как наемник» (Ин. 10:12-13). У русских, наверное, не так остро стоит эта проблема. Иногда бывает, что священник служит как бы только для того, чтобы содержать свою семью. Говорит: «У меня семья, мой сын должен учиться в школе, поэтому переведите меня с этого прихода на лучший». Если так ставить вопрос, то выходит, что для него служение Церкви — просто средство получать деньги, чтобы содержать свою семью. Бывает и так.
В общем, когда мы легко крестим, получается, что эти люди, недавно пришедшие в Церковь, как будто получают привилегии, и те христиане, которые несли свой крест во время коммунизма, иногда даже бывают обижены на неофитов. Особый спрос будет и с нас, но это и их слабость, как у старшего сына, когда вернулся блудный сын. Так что есть и такая сторона проблемы. Нас в этом плане всегда ждет большой объем работы.
— У нас в Церкви происходят нестроения из-за того, что у вас называется социальными номерами, а у нас — индивидуальными номерами налогоплательщика и тому подобным. Мы знаем, что в Греции были похожие проблемы.
— Я разговаривал с греческими специалистами. Никаких тайн в этих номерах нет и нет никакого демонизма. Так можно дойти до того, что нужно выбросить всю технику, выбросить компьютеры и все остальное. В Греции этот вопрос был связан с тем, что в паспортах и карточках должна была быть вписана принадлежность к православию как религии. Сейчас эта история еще не закончилась. Но личные номера — это совсем другое.
Думаю, что если реально смотреть на вещи, то вряд ли Церковь может избежать обязательных правил и норм всеобщей регистрации. Это не наше дело. В Греции были такие, хотя их и было не много, которые стали говорить, что вот, это номер антихриста — 666, и это будет печать антихриста на нас... Я считаю, что все это чепуха. Разве так поверхностно будет обольщать нас диавол — через компьютер, через нумерацию? Это слишком примитивно. Надо быть осторожным,  но надо с открытыми глазами смотреть на жизнь, надо относиться ко всему реалистично.
У многих людей внутри православия есть склонность к расколу. Но тогда потеряется соборный дух, и Дух Святой не будет снисходить на разделение. Он дается всем, но нельзя разделить Святой Дух и нельзя его «приватизировать». Это делали монтанисты, это делали катары, это делали староверы, Аввакум и другие. Есть такие «зилоты» и на Афоне. Они вывесили на монастыре черный флаг, на котором написано «Православие или смерть!». И даже привезли бензин — мол, если их захотят силой оттуда выгнать, то они монастырь сожгут. Это изуверы, и это не вера. Но их мало, и, слава Богу, это не характерно для Афона.
Нельзя жизнь так упростить, чтобы все было без проблем и без соблазнов. Без проблем и соблазнов не будет — так Спаситель сказал (Мф. 18:7), и в истории это так. Не надо бояться соблазнов, но «горе тому, через которого приходит соблазн» (Мф. 18:7), и тому, кто поддерживает соблазны, развивает их. Ответственность за это всегда существует. И не надо навязывать другим свою меру, себя как меру, как канон. Христос — мера Церкви.
Тело Церкви защищается всеми верными, но верные возглавлялись всегда своими пастырями, своими священниками, своими владыками, своей церковной организацией. Канон Церкви —
это тоже святыня. Но не надо держаться за них, как буквоеды. Не надо относиться к каждому канону так, как будто бы это догмат, как старостильники греки. Бедные! Они хотели сохранить старый стиль, но потом пришло большее зло, и они разделились теперь уже на пять частей. Плохо, что переменили стиль, но не в календаре догма. Преподобный Иустин, мой духовный отец, был такой человек, что за каждое слово канона был готов умереть, но в то же время он был готов и пожертвовать любым каноном ради того, чтобы спаслась хотя бы одна душа. Вот свобода отцов. Святой Симеон Новый Богослов говорит, что много даров в Церкви, но знак подлинности каждого — то, что один признает другой. Вот я люблю молитву, ты любишь милостыню, тот — активист, этот — проповедник, другой— книги печатает, этот — богослов, а этот — рабочий, один больше любит богослужение, другой больше любит гуманитарную деятельность —  все это дары Духа Святого, все это нужно Церкви. В Церкви все есть. Это как нива Господня, на которой не только пшеница и урожай. Господь не хочет сразу ее очистить.
Необходимо «держать собор» со всеми, со всеми святыми, и прежде всего — в своем сердце, а потом — в своем доме, в своем приходе, своем монастыре, своей епархии, своей Церкви, во всем мире. Соборность православия означает, что нужно слушаться голоса всех отцов, не только аскетов или мучеников.