Русский очаг в Марокко

После 1917 года по воле Божией эмигранты из России оказались в разных странах, в том числе и в Магрибе (общее название северо-западных государств Африки— Туниса, Алжира, Марокко и др.). В 1930 году известный литературовед русского зарубежья Илья Фондаминский в одной из своих статей писал: «Неужели миллион русских людей, не добровольно, во имя личных интересов, покинувших свою родину, а насильственно брошенных в изгнание, не найдут в себе моральной крепости и стойкости — не потерять своего лица, не рассыпаться на миллион пылинок, не слиться с народами, которые их в изгнании приютили? Воистину, если бы это было так, это свидетельствовало бы о культурной дряблости русского народа и его исторической обреченности. Разумеется, так не должно быть и так не будет».
Русские, заброшенные судьбой в Марокко, принадлежали к самым разным сословиям, от представителей «простого народа» до потомков самых знатных семей России: Шереметевых, Толстых, Игнатьевых, Долгоруких, Урусовых, Оболенских... Офицеры русского Императорского флота, разоруженного в тунисском порту Бизерте, разъехались оттуда по всей Северной Африке. Именно ими были построены все порты в Марокко в первые годы французского протектората. В 20—30-е годы только в Рабате проживало пять тысяч русских, а по всей стране их было более 30 тысяч.
В 1926 году небольшая группа русских православных города Рабата по почину бывшего капитана артиллерии Александра Стефановского основала общество под названием «Православная Церковь и Русский Очаг в Марокко». В 1927 году сюда приезжает иеромонах Варсонофий (Толстухин), валаамец, назначенный на должность настоятеля здешнего прихода митрополитом Евлогием (Георгиевским). Русская колония в Марокко хранит предание о том, как вскоре после прибытия православного священника к нему явилась делегация от берберов (коренного населения страны), чтобы приветствовать служителя веры, исповедовавшейся их далекими предками.
Под руководством отца Варсонофия в Рабате начинается становление церковной жизни.
Богослужения совершались в деревянном бараке, принадлежащем муниципалитету. Собирались средства на постройку храма, однако приобрести землю никак не удавалось. И вдруг происходит чудо: в 1927 году араб-мусульманин Шериф Хусейн Джебли, женатый на православной русской, в благодарность за молитвенную помощь, оказанную ему во время его тяжелой болезни отцом Варсонофием, фактически дарит общине земельный участок на окраине района Баб-Тэмара, оформив купчую на символическую сумму в один франк. При поддержке всего русского зарубежья на этом участке строится храм, увенчанный куполом в мавританском стиле, а позднее — в 1931 году — и колокольня, сооруженная на личные средства бессменного церковного старосты Александра Стефановского. Осенью 1932 года митрополит Евлогий приезжает из Парижа и освящает храм, возведя иеромонаха Варсонофия в сан архимандрита.
Этот пример воодушевил наших соотечественников и в других странах Магриба. «Да благословит Господь все Ваши добрые пастырские начинания, особенно же по устроению святых храмов Божиих. Очень радуется мое сердце, что в далекой Африке раздается глас Слова Божия на родном нашем славянском языке — впервые от начала мира», — писал «отцу Настоятелю и богоспасаемой пастве его в Марокко» митрополит Евлогий.
Православная община в Марокко, помимо официального статуса религиозной организации, имела также статус культурно-просветительский, именуясь «Русский очаг в Марокко». Приходской хор устраивал концерты в разных городах страны, в которых участвовали и французы, тянущиеся к русской духовной культуре.
Долгие годы регентом хора был Петр Петрович Шереметев — потомок славнейшей аристократической фамилии, после окончания учебы в Париже приехавший в Марокко в качестве специалиста по сельскому хозяйству. Его супруга Марина Дмитриевна восьмилетней девочкой вместе с родителями покинула пределы родины. Ее отец, генерал Левшин, командовал придворными кавалергардами. После октябрьских событий 1917 года семья царского генерала оказалась на греческом острове Лемнос, где Левшины, по словам Марины Дмитриевны, «думали уже сложить свои косточки». Но помогла бабушка — из знаменитого рода Голенищевых-Кутузовых, лично знавшая английскую королеву, — благодаря которой семья смогла перебраться в Париж. Здесь Марина встретила Петра Петровича Шереметева. На следующий день после свадьбы молодые уехали в Марокко.
Их дочь, Прасковья Петровна, и поныне Милостью Божией живет в скромной, почти аскетической квартирке своей матери в Рабате. В углу висят иконы, украшенные полотенцами, на тумбочке лежит молитвенник на славянском языке. Марина Дмитриевна была нашей старейшей и усерднейшей прихожанкой. Она отошла ко Господу в ноябре 2001 года и похоронена на русском участке европейского кладбища в Рабате.
Большим другом семьи Шереметевых был граф Михаил Львович Толстой. Когда-то отец этого скитальца, писатель Лев Николаевич Толстой, учась в Казанском университете, увлекался экзотическими африканскими странами.
А вот сыну довелось обрести вечный покой в одной из них — Марокко. Он умер в 1944 году и похоронен на христианском кладбище в Рабате, где много русских могил: князья Долгорукие, Трубецкие, граф Владимир Алексеевич Игнатьев, ближайшие родственники освободителя Болгарии генерала Иосифа Гурко. Его внучка, монахиня Мария (Гурко), уроженка Рабата, является верной помощницей правящего архиерея Корсунской епархии в Париже.
Выходцы из России повсюду, в том числе и в Марокко, проявили себя как высококлассные специалисты: геологи, строители, агрономы, врачи, военные. Однажды вновь приехавший сюда русский встретил на улице марширующих солдат королевской гвардии, которые пели русскую песню! Оказалось, командовал подразделением бывший царский кадровый офицер — он-то и научил марокканцев нашей строевой песне.
После кончины отца Варсонофия в 1952 году в храме служили разные настоятели. Архимандрит Владимир (Багин), по воспоминаниям прихожан, был «общительный, жизнерадостный и деятельный человек, долгое время работавший в доме известного французского писателя и летчика Антуана де Сент-Экзюпери». Кстати, сам Экзюпери неоднократно посещал Воскресенский храм, о чем свидетельствуют архивные записи, — ему очень нравилось русское церковное пение. Сменил отца Владимира протоиерей Александр Беликов, до этого — профессор философии в Белграде.
Многие известные священнослужители окормляли православных верующих в Марокко, и среди них — архимандрит Лев (Церпицкий, ныне — архиепископ Новгородский Старорусский), архимандрит Гурий (Шалимов), ныне также епископ. В мае 1997 года, в неделю жен-мироносиц, митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл посетил храм в связи с 70-летием со дня его основания и совершил в нем Божественную литургию.
Сегодня православный приход в Рабате продолжает жить своей размеренной жизнью. Правда, русских прихожан осталось совсем немного. Но, в отличие от советских времен, и русские дипломаты, и сотрудники торгпредства посещают храм, и некоторые поют на клиросе. 
На богослужения приходят также православные сербы, болгары и румыны. Есть даже православные ливанцы. Все они обретают утешение и отраду под сенью святого храма, воздвигнутого нашими благочестивыми соотечественниками.