Новое российское кино: Попытка говорить о ценностях

Как бы нам не хотелось быть критичными по отношению к окружающей нас действительности, мы должны честно признать: отечественный кинематограф крепко становится на ноги. Из года в год мы все больше убеждаемся, что это не случайность, и уходящий 2007 год только подтверждает наметившуюся тенденцию. Фильмы Звягинцева, Балабанова, Сокурова, Михалкова становятся частыми и, судя по реакции критиков и зрителей, ожидаемыми гостями именитых кинофестивалей.

Конечно, такие успехи не могут не радовать. Но встает вопрос, каким образом это касается нас, людей верующих, стремящихся жить по Евангелию, а не по прихотям мира сего? Непрекращающиеся мыльные сериальные «войны» у многих отбили желание мало-мальски интересоваться новостями экранного жанра. Успех «Острова» отчасти вернул внимание верующего зрителя к важнейшему из искусств, но, судя по всему, подобные успехи могут быть только разовыми, и было бы неразумно ожидать, чтобы темы и проблемы «Острова» были поставлены на конвейер. Тем не менее «Остров» выполнил главную свою задачу, возможно, вовсе и не предполагавшуюся его создателями. Мы убедились в том, что кино может отчасти отвечать на вечные вопросы нашего бытия, и человек, считающий себя церковным, не должен отмахиваться от этой возможности.

К сожалению, эти утверждения не всегда очевидны. Картины типа «Ночного гамбита» и «Турецкого дозора» утверждали совершенно иную ценность киноискусства — ценность, которая измеряется обилием денежных знаков, а не обилием «серого вещества». Похоже, мы уже доказали всем и вся, что мы умеем снимать, как «они». Теперь мы можем подчевать зрителя не только футуристическим киберпанком, но и аутентичными картинками прошлого. И если для Сергея Бодрого-старшего эпический «Монгол» — это несомненный прорыв, достойный всяческих похвал, то для его американского коллеги Мела Гибсона подобное было бы непростительным. Но так можно сказать далеко не обо всех картинах.

Чтобы не быть голословным, нужны примеры. Таких примеров не так много, как хотелось бы, но они несомненно есть. Остановиться хотелось бы на трех, абсолютно разных и не похожих друг на друга фильмах Балабанова, Звягинцева и Михалкова. Речь идет о «Грузе 200», «Изгнании» и «12». Абсолютно разная стилистика, подход, киноязык. Единственное, что позволяет говорить об этих фильмах через запятую, это желание их создателей, так или иначе, религиозно осмысливать окружающую действительность. Отношение к Богу и к человеку становятся главными темами картин.

Главная христианская заповедь проста и сложна одновременно: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя» (Лк. 10, 27). Казалось бы, чего проще: люби Бога и ближнего. Но наша человеческая жизнь рождает тысячи «но», и мы понимаем, насколько трудным, а порой и невозможным становится следование этим словам Спасителя.

Картина Балабанова, которая шокировала зрителя своим натурализмом и жесткостью, переходящей порой в жестокость, погружает нас в ужас безбожия и человеконенавистничества. Если жить так, как будто Бога нет, то действительно возможна вся эта мерзость, и в этом смысле дата происходящих в фильме событий, обозначенная 1984 годом, является непросто исторической, но и апокалиптической.

«Изгнание» Андрея Звягинцева прекрасно и ужасно одновременно. Прекрасен каждый кадр ленты, который достоин быть самостоятельным художественным произведением, но на этом фоне происходит трагедия человеческих судеб. Когда из взаимоотношений человека с человеком, мужчины и женщины, мужа и жены уходит любовь, начинается ужас, неизбежно ведущий к греху и смерти. Звягинцев предельно остро обнажает проблему, когда один человек уже не чувствует любовь другого. Когда мы свою волю противопоставляем воли Божией, мы сами себя изгоняем из благодатного единства с Богом, обрекая  себя на мучение и смерть.

Картина Михалкова «12» снята в более популярном жанре, нежели предыдущие ленты, но несмотря на это режиссеру удается обратить внимание зрителя на ценность и уникальность каждой человеческой жизни, вне зависимости от социального происхождения, национальности или религиозного выбора. Учиться видеть в каждом человеке образ Божий — сложное искусство. Куда легче следовать давно сложившимся стереотипам. Михалков предпринял попытку эти стереотипы разрушить. Можно спорить о том, насколько убедительно это получилось, но не заметить эту попытку нельзя.

Слава Богу, кино продолжает говорить о вечных ценностях, подтверждая известное изречение о том, что всякая душа по природе своей христианка. Верующий человек призван учиться находить крупицы Истины, рассыпанные в нашем безбожном мире. И наша культура — светская и не церковная — вовсе не исключение. Кино — это особый жанр искусства, который способен лучиками света, мерцающими в темноте зала, пробудить человека от сна, разбудить в нас желание верить и любить.