Союз Православных Граждан готовится к выборам.

20 февраля в Издательском Совете Русской Православной Церкви состоялся «круглый стол» на тему «Православие и политика. На пороге предвыборной кампании в Государственную Думу». Его организатором выступила редакция «Церковного вестника». На наше приглашение откликнулись руководители и активисты Союза Православных граждан (СПГ): Валентин Лебедев, Евгений Никифоров, Кирилл Фролов, Владимир Махнач, священник Александр Макаров и Владимир Семенко. Вел заседание Александр Морозов.

В дискуссии был затронут широкий круг проблем, и мы публикуем материалы в сокращении, поскольку к некоторым актуальным темам было решено вернуться еще раз и обсудить их более подробно. В частности, это вопросы о политическом взаимодействии православия и ислама, о политическом экстремизме в православной среде и др.

Мы хотели в первую очередь познакомить наших читателей с позициями и планами Союза православных граждан, который в последний год привлек к себе общественное внимание, организовав массовые акции по всей России и ведя большую работу в Государственной Думе с целым рядом известных, активных депутатов.

Александр Морозов:

На сегодняшней встрече мы хотим затронуть несколько тем, которые интересуют наших читателей. Сегодня мы хотели бы, чтобы вы рассказали о сегодняшнем дне Союза православных граждан, о его планах. Затем хотелось бы, чтобы вы рассказали нашим читателям об идеологии Союза православных граждан и о том, целесообразно ли создавать в России православную политическую партию, которая могла бы участвовать в выборах. Или все-таки СПГ — это общественное движение с иными, чем у политической партии, задачами? И, наконец, третий круг вопросов связан с модным сегодня поиском «консервативной идеи». Что такое политический консерватизм сегодня? Понимаю, что все это весьма серьезные вопросы и на них нельзя исчерпывающе ответить в краткой газетной публикации. Мы надеемся, что в нынешнем году, а это год выборов в Государственную Думу, мы еще вернемся к этим вопросам в более подробных интервью.

Валентин Лебедев:

СПГ — это не совсем привычная общественная организация. Это не православное братство, деятельность которого направлена на просвещение, но это и не партия. Члены политсовета являются руководителями различных церковных, политических и общественных организаций, СМИ, фондов и т.д. СПГ объединяет около 60 организаций из России, Украины, Белоруссии, Казахстана и дальнего зарубежья. СПГ сейчас работает и в составе политических партий, которые имеют свое представительство в законодательных органах. Мы на практике стремимся осуществить теорию о симфонии Церкви и общества. Я думаю, читатели «Церковного вестника» знают, что эта теория была сформулирована в книге известного церковного деятеля А.Карташева еще в первой половине XX века. Карташев называл эту работу «молекулярным воцерковлением мира», имея в виду, что православные люди, не замыкаясь в круге единомышленников, — а это часто бывает с нашими братьями, — работают в самых разных организациях: в учебных заведениях, воинских частях, фондах, парламентских фракциях, партиях. Можно сказать, что мы работаем на воцерковление политического процесса и в столице и на местах.

Что можно считать главными результатами нашей работы? Во-первых, мы внесли в программные документы многих партий положения в защиту Церкви и традиционных ценностей. Во-вторых, приняли активное участие в выборах на пост губернатора Красноярского края, на которых мы поддерживали Сергея Глазьева, сопредседателя нашего Союза. Как вы знаете, С.Глазьев был очень близок к победе на этих выборах, и мы считаем, что большую роль в этом сыграла поддержка, организованная при участии СПГ.

Евгений Никифоров:

«Радонеж» является просветительским и миссионерским братством, и, естественно, находится вне политики, — но не вне общества. Мы не можем участвовать в политической жизни, поддерживая те или иные партии, но мы можем поддерживать отдельных политиков. И нам при этом безразлично, к каким партиям они принадлежат. Это люди, которые уже зарекомендовали себя: Глазьев, Гальченко, Рогозин, Райков, Чуев, Зоркальцев и другие. Сегодня все они — члены самых различных партий. Но мы безусловно будем поддерживать их на выборах.

Что касается СПГ, то это, на наш взгляд, очень удачный опыт участия православных в политике. СПГ избавлен от «вождизма», от выборности органов, в этой организации много неформального. Но СПГ способен аккумулировать здоровые силы в обществе и оказывать позитивное влияние на политический процесс.

Если же говорить о вкладе «Радонежа», то это в основном организация дискуссий в наших СМИ и постановка проблем. Мы предлагаем аналитические материалы. Одна из наших задач — выработка ясных аргументов для дискуссии с оппонентами. СПГ и «Радонеж» инициировали немало депутатских запросов. Например, наш недавний запрос по поводу выставки «Осторожно, религия» привел к тому, что Дума потребовала возбудить уголовное дело против ее организаторов. Это один из ярких примеров нашей деятельности. Надо подчеркнуть, что наша поддержка тех или иных политических деятелей продиктована нравственным долгом.

Священник
Александр Макаров:

Несколько дополню Валентина Владимировича по поводу работы СПГ. Недавно у всех на слуху был митинг у Министерства образования, организованный СПГ совместно с Народной партией. Надо также отметить большую акцию СПГ, охватившую 28 городов, против католической экспансии.

Я думаю, что СПГ — это значительно более перспективное явление, чем любая православная политическая партия. Потому что партия требует слишком жесткого разделения от своих членов: монархисты, республиканцы, почвенники, либералы и т.д. И в результате партия превращается в клуб, в нечто келейное. Союз же имеет возможность объединять людей разных политических взглядов и направлять их инициативу в тех вопросах, где возникает общий вектор, общая обеспокоенность.

Кирилл Фролов:

Ситуация заставляет нас сплачиваться и действовать. На мой взгляд, процесс давления на Церковь усиливается. Есть целый ряд проектов, направленных на размывание традиционной религиозной идентичности России. Это и нашумевший проект «Русский ислам», за которым стоит намерение исламизировать православное население, и попытки искусственного создания раскола внутри Русской Православной Церкви — я имею в виду факты взаимодействия суздальского раскола с Фондом эффективной политики. Еще одна угроза — это истерия, развязанная вокруг ОПК, этого факультативного предмета, который в своем объеме значительно меньше объема преподавания религии в большинстве европейских стран. Даже робкие попытки взаимодействия Церкви и школы вызвали реакцию антицерковного лобби. Мы видим, что в антицерковные проекты вкладываются колоссальные политические инвестиции. Если мы не создадим крепкого нормального лобби во всех ветвях государственной власти, то Церковь может быть реально оттеснена от общественной и государственной жизни. И мы в своей миссии столкнемся с очень серьезными проблемами. В этом же плане мы в последние два года очень резко протестовали против создания какого-либо государственного органа по делам религий. Почему это вызывает у нас такую острую реакцию? Потому что многие еще помнят Совет по делам религий советских времен. Кроме того, мы видим действия подобного органа на Украине и хорошо понимаем, что, кто бы ни возглавлял такой орган — даже если это благочестивый православный человек, — здесь дело не в личности, а в системе.

Сейчас появилась здоровая прослойка интеллигенции и духовенства, которая более пяти лет назад начала консолидироваться вокруг СПГ. Мы не только делаем заявления, но и реально объединяем людей, выступающих за симфонию общества и государства. И вот на что я хотел обратить внимание: на псевдоправославное дистанцирование от политической жизни. СПГ видит часть своей миссии в здоровой политизации православных мирян на основе социальной концепции Русской Православной Церкви.

Владимир Семенко:

Очевидно, что духовный и политический ресурс либералов, стоящих у власти, в настоящий момент исчерпан, и происходит игра с «правым полем». Пытаются востребовать правую идею, консерватизм, православие в качестве нового ресурса. И поэтому православная общественность, которая реально представляет часть этого политического спектра, понимая, что идет борьба за правый ресурс, активизируется.

Владимир Махнач:

Я много езжу по стране, выступаю, и я вижу, как меняется ситуация. Формируется православная общественность. Я недавно побывал в Сургуте, в Твери, в Костроме, и я видел среди слушателей не только преподавателей, педагогов, среди которых в России много воцерковленных людей, но и чиновников достаточно высокого звена, военнослужащих. Я недавно выступал в училище химзащиты, и было видно, что офицеры слушают с большим интересом.

При этом надо заметить, что православная общественность не организовалась пока нигде, кроме СПГ и отчасти, может быть, РОНСа, где преобладают православные. Это все-таки реальная партия, имеющая своих депутатов в нескольких законодательных собраниях. Действительно, политическая жизнь православных пока мало организована.

Евгений Никифоров:

Да, ситуация улучшается. Раньше мы могли только мечтать об отделениях, но сегодня, если взять, например, партию «За Святую Русь», то она имеет сотни городских отделений по всей России. 15 лет тому назад денег у политических групп не было вообще, а сейчас бизнесмены уже дают деньги. Состоятельные и зрелые русские люди сознательно и ответственно подходят к поддержке этих движений. Партия, которая претендует иметь в своей программе православные идеи, должна очень ответственно подходить к своему политическому лицу. Что нового она скажет России? Почему люди должны за нее голосовать?

Владимир Махнач:

Два замечания. Во-первых, я согласен с Никифоровым в том, что настали другие времена. Сегодня я приезжаю в регион и говорю: «Как, у вас еще нет отделения СПГ?» — и этих слов хватает для формирования такого отделения. Правящий архиерей с радостью дает благословение. А во-вторых, сегодня практически любая партия стремится засвидетельствовать не только свою патриотичность, но и свое дружелюбие или по крайней мере терпимость в отношении православия, как например «Яблоко». В РФ осталась только одна партия, которая демонстрирует ненависть к православию — это так называемый «Союз правых сил», который объединяет, конечно, не правых, а левых.

Кирилл Фролов:

Согласно нашей концепции, СПГ, не выражая, конечно, позиции всей полноты Церкви, может поддерживать те или иные партии. Такая возможность у нас есть. При этом мы в первую очередь учитываем отношение той или иной партии к Церкви, оказывает ли она поддержку церковным информационным, образовательным проектам. Хотелось бы дополнить Владимира Леонидовича. Не только СПС декларирует свое негативное отношение к православию, и не только на либеральном фронте существуют антиправославные силы. Надо отметить и Национально-державную партию, и другие языческие организации.

Валентин Лебедев:

Возьмите например, современную Германию. Там церковь, как и у нас, отделена от государства, но это отделение не носит атеистического характера. Если говорить о структурировании политического пространства, то там есть движения — как лютеранские, так и католические, — которые выполняют в первую очередь благотворительные и просветительские задачи, и в то же время они настолько многочисленны и уважаемы в обществе, что решают и политические задачи. К ним за советом обращаются известные политики, члены бундестага, включая канцлера. Существуют и христианские политические партии. Конечно, мы не можем сравнивать СПГ с этими движениями и партиями. Но задачу мы ставим себе именно такую — организовать широкое общественное движение в правой части политического спектра. Ведь сегодня у нас в России не монархия, у нас демократия, и притом весьма несовершенная. Поэтому нам хотелось бы видеть полноценную правую, консервативную партию, которая была бы представлена в Думе. Эта партия должна опираться не на пустые лозунги патриотизма — то ли коммунистического, то ли либерального, то ли языческого, о котором только что говорил К.Фролов, — а на традиционные духовные ценности, иметь в основе православное мировоззрение и учитывать интересы других традиционных конфессий. Будем надеяться, что такая партия зарождается — это Народная партия, которую возглавляет Геннадий Райков. Она уже сейчас взаимодействует с СПГ и иными церковными силами и, как нам кажется, набирает мощь.

Александр Морозов:

Что в нашей государственно-политической системе мешает сложиться правому, консервативному крылу спектра?

Владимир Семенко:

Когда мы говорим о тех, кто сегодня позиционирует себя как правые, мы не можем говорить об их приверженности к историческим и культурным традициям. Политическая жизнь современной России, несмотря на большое количество разнообразных вывесок и программ, характеризуется полнейшей беспроектностью. Большая Россия в свое время собиралась под глобальный социокультурный и геополитический проект. Потом произошел переворот 17-го года, затем крушение СССР, — и от всякого проекта мы отказались. Хороши были эти проекты или нет, это отдельный вопрос, но они обеспечивали существование большого государства. Теперь такого проекта нет, и нам говорят, что Россия входит в мировое сообщество. Но Россия всегда формировала себя как альтернативный универсализм. Это, на мой взгляд, главная проблема: будет ли Россия альтернативным универсализмом по отношению к остальному миру или нет. И если нет, то что тогда означает «вхождение России в мировое сообщество»?

Если говорить о проектах, то я вижу четыре сценария. Есть «красный» проект, от которого мы совсем недавно отказались. Есть «белый» проект, который мы здесь представляем (Россия как православное монархическое государство). Есть проект национальной изоляции, к которому нас призывают такие люди, как Севастьянов. И наконец то, что реализуется сейчас: проект национальной модернизации, переход от имперского государства к государству национально-буржуазному. То есть тот самый «младотурецкий» вариант, к которому нас упорно подталкивает господин Бжезинский.

Сегодня совершенно очевидно, что та модернизация, о которой говорили либералы на рубеже 90-х годов, не состоялась.

Хочу напомнить, что любой проект начинается с сакрального ядра. У некоторых действующих политиков можно увидеть намерение как-то использовать эти энергии, в основном в пиаровских целях, на уровне внешних атрибутов, но реальная простройка проекта, о котором я говорю, начинается с другого. Она начинается с реального восприятия этого сакрального ядра.

Евгений Никифоров:

Я думаю, что сейчас еще рано говорить о той партии, в которую мы все пошли бы стройными рядами. Во-первых, у нас еще нет гражданского общества. У нас нет независимых СМИ. Нет и финансов. Поэтому священноначалие совершенно право в том, что оно работает сегодня не с обществом, а с элитой. Мы понимаем, что власть стремится имитировать политическую жизнь, борьбу партий, которых у нас нет как таковых. Но гражданское общество вызревает, хотя и достаточно медленно. В то же время мы видим, что значительная часть политиков и государственных деятелей сознательно обращается к православию и помогает Церкви в ее служении.

Вот о чем бы я хотел сказать. Когда мы говорим о православной партии, у нас сразу возникает уваровская формула «православие — самодержавие — народность». К сожалению, сегодня это воспринимается не как консерватизм, а как архаизм, который пугает своей безжизненностью, затхлостью. И меня чрезвычайно порадовала дискуссия о неоконсерватизме, которую провел в этом году журнал «Эксперт» и которая привела, как вы знаете, к созданию Серафимовского клуба. Мне хотелось бы надеяться, что этот клуб состоится. Мне также показалась весьма полезной статья известного журналиста Максима Соколова под названием «Спаси и сохрани», в которой великая ектинья представлена как программа консервативной партии. Это хорошая идея, потому что под консерватизмом мы сегодня имеем в виду отнюдь не сохранение каких-то фольклорных вещей. Фальшивая «фольклоризация» общества только отталкивает людей.

Валентин Лебедев:

Кризис, который объял наше общество, имеет одно основание — это духовный кризис. Под духовным кризисом мы понимаем не отношение к кино или к спорту, а в первую очередь утрату веры. Уход с пути, который был указан нам нашими боголюбивыми предками несколько сот лет назад. Вселенская Церковь взрастила Россию на смену увядающей Византии. «Москва — третий Рим» — это не метафора, это жизненное задание. Выполняя это задание, русские люди разного звания и состояния создали уникальное государство. Отступив от выполнения этого задания, народ наш потерпел крах. Мы не найдем ничего другого, никаких других планов и идей, кроме выполнения этого Богом данного задания.

Воплощение таких идей — это движенческая задача, она строится без популистских лозунгов, это задача не на 2003 год, а на большую перспективу.

Сегодня линия раздела проходит не между сторонниками авторитарного правления и демократами, не между коммунистами и либералами, а между теми, кто хотел бы строить жизнь на основании целостного национально-религиозного сознания, и теми, кто этому противится.

Сергей Чапнин:

Этот год, мне кажется, особенный. Сегодня в России очень много воцерковленных людей. Вопрос: будет ли их вера действительно влиять на их политический выбор? Мне думается, предстоит много сделать в этом направлении.

Не менее важно помнить и о другой стороне этого вопроса — будет ли использоваться религиозный фактор на этих выборах? И будет ли он использоваться честно? Я думаю, в этом году нам будет необходим постоянный мониторинг всех предвыборных процессов. Только в этом случае мы сможем понять, кто и как будет пользоваться именем Церкви.

Священник
Александр Макаров:

Мы сегодня собрались поговорить о том, чего нам ждать от выборов, от политических партий, с кем можно сотрудничать, а с кем нет, и почему. Православной партии, как здесь уже говорилось, нет и быть не может, потому что православие — это не политическая и не экономическая доктрина, а исповедание веры. И Христос не освящал никакой общественный строй. Надо отметить и следующее: наши приходы — многопартийные, особенно в городах. Всякий строй хорош, если он дает Церкви осуществлять ее миссию. Из этого и нужно исходить каждому православному, когда он будет опускать свой бюллетень.

Сейчас нет такой политической партии, которая искренне помогала бы Церкви, поэтому правильно было сказано: голосуйте за честных людей.