Александр Вышинский: Создание мемориала жертвам репрессий — наш гражданский долг

Место захоронения жертв «большого террора» на полигоне «Коммунарка» сегодня выглядит так же, как и 70 лет назад — поляна в лесу, где под насыпными холмами скрываются общие могилы расстрелянных. В 2003 году Правительство Москвы провело конкурс на проектирование мемориала жертвам политических репрессий на полигоне «Коммунарка». Лучшим был признан проект, созданный под руководством архитектора Александра Вышинского. В дни, когда вся страна чтит память жертв сталинских репрессий, мы встретились с архитектором и задали ему свои вопросы.

— Как произошло ваше знакомство со спецобъектом НКВД «Коммунарка»?

— Впервые я попал на полигон в мае 2003 года, когда узнал о конкурсе на проектирование мемориала жертвам политических репрессий. Территория спецобъекта, кроме бывшей дачи Ягоды, в которой теперь были размещены монашеские кельи, пребывала в запущенном состоянии. Я слышал о том, что на этом полигоне погибли от 10 до 14 тысяч человек. Их никто специально не хоронил — расстреливали на краю ямы и тела присыпали землей. До сих пор там сохранились холмы — место просто кошмарное.

После осмотра полигона мы с насельниками подворья Свято-Екатерининского монастыря пили чай, и здесь же я высказал свои стихийно родившиеся идеи мемориала. Реакция иноков была положительной: «Наконец-то нас кто-то понял». За разговорами родилась общая идея памятника: «Мрачные времена закончились, наступил рассвет». Благодаря тому, что мы пришли к взаимному согласию, работа над проектом была не очень сложной: на создание конкурсного эскиза ушло всего два дня интенсивной подготовки.

— Очевидно, на конкурс были представлены и другие проекты мемориала...

—  Согласно протоколу заседания жюри, всего было рассмотрено четыре конкурсных работы. Один из проектов, помню, произвел на меня достаточно тяжелое впечатление. Это был памятник в виде отлитой из бетона повозки с мертвыми телами, впереди которой шел то ли скелет, то ли костлявая лошадь... В результате жюри присудило нам первое место. Проект был рекомендован к разработке, нам предложили принять к сведению некоторые рекомендации, которые мы тут же внесли в эскиз.

— Что представляет собой ваш проект мемориала жертвам политических репрессий?

— Мне хотелось сделать мемориал светлым, как символ того, что миновали ужасные времена. Никаких устрашающих памятников и сооружений ставить я не предполагал. Мемориал должен был быть пронизан солнечным светом, яркими цветами. Практически сразу родилась идея о создании ритмической композиции в античном ордере. Выбор в пользу классического ордера был сделан неслучайно: это квинтэссенция мировой культуры, которая создала универсальный архетип красоты. Вся мировая культура, включая европейскую, ближнеазиатскую, дальневосточную, американскую, даже африканскую, так или иначе стремится к ордеру.

Кроме ордера, композиции, игры света и тени, нами не предполагалось более ничего. Сама композиция — это ритмическая, посаженная на одну ось череда атриумов (портиков) с промежуточными арками. Это практически открытые колоннады, крытые дворики и большая открытая площадка. По стенам этих небольших двориков и ниш предполагалось размещать, как на Мамаевом кургане или других братских могилах, длинные вертикальные полосы из металла — меди или нержавеющей стали — с гравировкой имен погибших здесь людей. Точно установлено 6–7 тысяч имен, может быть, на данный момент и больше. Если повесить таблички с именами вплотную друг к другу, они займут собой весь мемориал, протяженность которого, согласно последнему проекту, составляет 141 метр, но за счет углублений и атриумов его внутренний периметр чуть ли не в два раза больше. То есть таблички займут около 300 метров стены.

Длинная ритмическая череда двориков заканчивается венчающим элементом — круглой площадкой для проведения общественных собраний и гражданских панихид. В глубине стены находится арка с ажурной решеткой, через которую открывается вид на поляну с холмами-захоронениями. Дальше по плану идет дорожка, которую предполагается обустроить простыми способами, и она приводит на площадку, где предусмотрено место для отдельных будущих памятников: ведь на полигоне похоронены представители очень многих национальностей, разных конфессий. Сейчас на территории уже стихийно установлены три памятника: православный крест и памятники от правительств Монголии и Якутии. На нашей площадке мы спроектировали несколько культурных участков, расположенных в ритмической последовательности, для установки новых памятников. Дальше вдоль захоронений, вдоль речки пойдет дорожка, которую надо будет благоустроить.

— Какие еще практические задачи вы решали при подготовке проекта?

— Требования к мемориалу был достаточно конкретными. Во-первых, здесь должны были проводиться гражданские панихиды. Во-вторых, хотелось бы здесь разместить музей ГУЛАГА с делами расстрелянных. В отличие от массовой и во многом анонимной гибели людей во время войны, на арестованных заводились дела, значительная часть которых до сих пор сохранилась в архивах и поддается постепенному рассекречиванию. Одних имен и фотографий, сохранившихся в архивах, хватило бы на четыре музея, на небольшой площади мемориала они не поместятся. В-третьих, нужна автостоянка. И, конечно, мы должны сохранить все уцелевшие исторические объекты, которые свидетельствуют об ушедшей эпохе.

Вместе с тем при проектировании мемориала нам хотелось уйти от всего этого ужаса, и родилась идея подобия венецианского кладбища: архитектура сложно-белого цвета — белые колонны, фризы, аттики, арки, конхи, — и темно-разноцветная отделка полов, орнаментальный геометрический рисунок. Предполагается, что здесь будут свечи, декоративная подсветка, клумбы непрерывного цветения — с начала марта до конца ноября. Такой мемориал, конечно, нужно поддерживать в порядке: даже при больших затратах на строительство памятник будет нуждаться в косметическом ремонте каждые 10–15 лет.

— Почему проект мемориала решен средствами одной архитектуры, без каких-либо художественных изображений?

— Мы предусмотрели отсутствие каких-либо визуальных образов, кроме абстрактной архитектуры, именно потому, что здесь захоронены представители разных конфессий, для каждой из которых есть свой набор разрешенных и запрещенных к изображению символов. Поэтому проект мемориала носит светский характер, хотя он и должен находиться на земле, принадлежащей Свято-Екатерининскому монастырю.

Православные же люди могут помянуть своих расстрелянных родственников в новом храме Новомучеников и исповедников Российских, который находится неподалеку от памятного места.

— Вам до этого приходилось соприкасаться с темой новомучеников?

— Да, меня вообще волнует тема православной святости — подвиги ранних христиан, отцов-пустынников и, в особой степени, новомучеников Российских. Они сохранили преданность Христу и Евангелию и показали делом готовность страдать за свою веру, переносить жесточайшие мучения, зная, что на этой земле их не ожидает более ничего. Их подвиг достоин всякого уважения и преклонения.

Мой старший сын был крещен в день памяти Новомучеников и исповедников Российских с именем одного из этих святых — митрополита Петра (Полянского). Мне вообще кажется, что хорошо крестить детей именами новомучеников, соединяя духовно новых членов Церкви с близкими нам по времени столпами веры.

Я хорошо понимаю, что на полигоне «Коммунарка», в отличие от Бутовского полигона, захоронены в основном не мученики за веру, а атеисты, партийные деятели. Но нам хотелось, чтобы проект отражал нашу гражданскую позицию, которая не разделяет погибших на «своих» и «чужих» по национальному или конфессиональному признакам. Возведение мемориала — долг нашего патриотизма.

Беседовала Анна Курская