Солунские братья и русская святость

Ежегодное празднование дней славянской письменности и культуры — явление знаменательное в новейшей истории России. Впервые с октября 1917 года событие в культурной жизни было приурочено к церковному празднику — дню памяти святых братьев Кирилла и Мефодия, учителей словенских. “Приидите, святых апостолов славян прославим”, — призывает Церковь. Милостью Божией сегодня этот призыв нашел отклик в нашем обществе. Мы возвращаемся к духовным истокам культурного становления славянских народов, к осознанию себя наследниками святых солунских братьев.

Церковь прославляет святых Кирилла и Мефодия в лике апостольском. По обычаю Вселенской Православной Церкви, равноапостольными почитают тех, кто обращал в христианскую веру языческие народы и племена (или положил начало их обращению). Примеры — равноапостольный Константин Великий, равноапостольная княгиня Ольга, святые равноапостольные князь Владимир и царь Борис Болгарский.

Святые же Кирилл и Мефодий равноапостольными почитаются как просветители и учителя славян. С апостольских времен Церковь утверждала неразрывную связь веры и просвещения: разум освящается верою, вера просвещается разумом.

Сам Христос, обращаясь к иудеям, сказал: “Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне” (Ин. 5, 39). Господь взывал к разуму иудеев, однако формальное знание по “букве Закона” не было у них освящено живой верой, поэтому они оставались глухи к проповеди Христа, были не в состоянии понять и нравственно принять Его слово. С другой стороны, вера, возбуждающая сердце, но не усвоенная во всей полноте разумом, имеет опасность уподобиться зерну, упавшему при дороге (Мф. 13, 4—19).

В IV веке преподобный Антоний Великий говорил: “Человекотворцом должно называть того, кто успевает умягчить нрав необразованных и заставить их полюбить науки и образование. Равным образом и тех, кои людей невоздержанной жизни приводят к жизни добродетельной и богоугодной, тоже должно считать человекотворцами, потому что они будто воссоздают людей”.      

Благодаря составленной Кириллом (Константином Философом) для славянского языка особой азбуке, благодаря переводам с греческого на славянский Священного Писания и богослужебных текстов, что осуществили святые Кирилл и Мефодий, недавние язычники-славяне получили возможность утверждаться в христианской вере и нравственности сердцем и разумом. Трудами святых учителей словенских положено начало создания новых христианских народов. Деяния святых солунских братьев вводят славянские народы в общее духовное пространство великой восточно-христианской культуры. Однако в этой общности мы не обнаружим унылого обезличенного единообразия. Христианское мировоззрение и нравственно-этические идеалы стали краеугольным камнем, на котором свободный творческий дух славян возводил здания своих культур. Здесь можно отметить общий “архитектурный стиль”, но, не в пример застройке по “типовому проекту”, каждая культура запечатлела лицо народа, своеобразие его характера и ментальности.

Общим для нас является особая восприимчивость к красоте природы. Это не просто эстетическое любование, а духовный опыт, который выразить можно лишь словами апостола Павла: “Невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы” (Рим. 1, 20). В таком мироощущении не могут существовать отдельно духовное и светское, что так наглядно отразила русская словесность. Сравним поэтический гимн красоте земли русской в “Слове о Законе и Благодати” митрополита Киевского Илариона (XI в.), изумительные по духовному проникновению картины природы в размышлениях святителя Игнатия (Брянчанинова) и стихи Ф.И. Тютчева, А.В. Кольцова, Б.Л. Пастернака, прозу Н.В. Гоголя, К.Г. Паустовского. Именно об этом удивительно точно писал Борис Пастернак: “И образ мира, в слове явленный, и творчество, и чудотворство”.

Общим для наших народов является нравственное осмысление единого исторического процесса. Духовное родство объединяет “Повесть временных лет” древнего летописца Нестора, поучение патриарха Московского и всея Руси Иоакима “О нашествии супостатов” (XVII в.), “Таинственные притчи” святителя Николая Сербского (XX в.). Разные века, разные люди, но в их сочинениях содержится идея, озвученная некогда святым князем Александром Невским: “Не в силе Бог, а в правде”.

Преломляясь, как в гранях алмаза, в культурной самобытности славянских народов, лучи Евангельского Света создают уникальную игру цветов. Мы верим, что в общем наследии святых солунских братьев каждый народ имеет собственное религиозное призвание, и всего полнее оно осуществляется его святыми. Невозможно адекватно представить историю культуры народа в отрыве от его религиозно-нравственного идеала. По этому поводу известный русский историк-мыслитель Георгий Петрович Федотов в 1931 году писал в предисловии к своей книге “Святые древней Руси”: “Если мы не обманываемся в убеждении, что вся культура народа, в последнем счете, определяется его религией, то в русской святости найдем ключ, объясняющий многое в явлениях и современной, секуляризированной русской культуры”.

Образ русской святости раскрывается в особой духовной традиции, где гармонично сочетаются аскетический подвиг и милосердная действенная любовь к людям, служение своему Отечеству и духовное самоуглубление. Идеал же русской святости воплотился в ликах всех святых, в земле российской просиявших; к ним причислены и святые Воронежского края.

Промыслительно, что празднование Дней славянской письменности и культуры в Воронеже приходится на юбилейный год памяти первого епископа Воронежского святителя Митрофана и 100-летие прославления преподобного старца Серафима Саровского, совершенного последним в истории нашего Отечества царем, который прославлен Русской Православной Церковью как страстотерпец (по образу первых святых страстотерпцев, князей Киевской Руси Бориса и Глеба).

В дни наших торжеств к лику воронежских святых причисляется и святитель Антоний (Смирницкий). Прославленные святые как бы встречаются в день памяти святых солунских братьев, первоучителей словенских, здесь, на земле Воронежской. И это знаменательно: наследники святых учителей явили миру образ русской святости в яркой индивидуальности своей подвижнической жизни.

Святитель Митрофан Воронежский принял епископское служение по желанию царя Федора Алексеевича в 1682 году, в смутное время церковного раскола. Четыре новые епархии, в том числе и Воронежская, были основаны в местах, где раскол наиболее распространился. Святитель Митрофан противостоял раскольникам, наставляя свою паству в православной вере, обличая заблуждения раскольников. Очевидно, слово епископа было более действенно, чем жестокости карательных мер царского Указа 1682 г. Трудами и молитвами святителя Митрофана в Воронежской епархии раскол не перерос в открытый мятеж, что было очень важно из-за стратегического положения Воронежа.

При Петре I Воронеж становится военно-политическим центром Российского государства: здесь начинается строительство русского флота и адмиралтейства, находится царская резиденцию и канцелярия, в Воронеже сосредотачивается вся боевая мощь Российской империи, здесь начинаются приготовления Петра к Азовскому походу и к Полтавской битве.

Святитель Митрофан был помощником и духовным наставником царя. Заботясь об укреплении державы как необходимом условии благоустроения общественной жизни, святитель Митрофан всегда оставался твердым и нелицеприятным защитником веры и благочестия, попечительным пастырем и одновременно приверженцем аскетического подвижничества. Неслучайно в день погребения святителя Митрофана Петр I с горечью сказал: “Не осталось у меня такого другого святого старца”. Как видим, перед святостью склонил голову и такой своенравный самодержец, как царь Петр I.

Имя        святителя Антония (Смирницкого) духовно связано с именами святителей Митрофана Воронежского, преподобного Серафима Саровского и святителя Тихона, епископа Воронежского, Задонского чудотворца. Трудами и молитвами архиепископа Антония в 1831 г. состоялось прославление святителя Митрофана Воронежского и были обретены святые мощи Тихона Задонского. За свое праведное житие, милосердие и смирение владыка Антоний был почитаем всеми. “Старшим братом и великим архиереем Божиим” именовал его преподобный старец Серафим Саровский. Он же первый, до официального указа о прославлении святителя Митрофана Воронежского, когда никто еще, по словам архиепископа, ничего не знал, поздравил владыку Антония “с появлением нового угодника Божия”.

Русская святость веками питала народную жизнь, была нормой нравственной самооценки, культурного творчества, что с предельной ясностью выразил величайший русский поэт А.С. Пушкин: “И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал”. Если слово и образ в контексте нашей сегодняшней масскультуры не пробуждают добрые чувства, то это симптом опасной смены вех, угрожающей историческим поражением нравственной традиции не только русской культуры, но и нации в целом. Народ, окончательно утративший духовную и национально-историческую память, неизбежно бывает отброшен на обочину истории (не столь важно, был ли он некогда малым или великим в численном измерении народом).

Однако видимые симптомы духовной лихорадки еще не означают неизбежности клинической смерти. У России, я убежден, не исчерпаны еще моральные ресурсы для исторического и культурного творчества, не померк в памяти народной образ русской святости. Очевидно, если нация стремится сохранить свое лицо, наша научная, творческая, педагогическая общественность должна возвысить свой голос в защиту высоких идеалов отечественной культуры, у духовных истоков которой стояли равноапостольные Кирилл и Мефодий с сонмом святых, в земле Российской просиявших, среди которых прославлены и святые мужи нашей Воронежско-Липецкой епархии.

Молитвами святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, заступничеством святителей и новомучеников Воронежских да укрепит нас всех Господь в служении Отечеству земному упованием на Отечество небесное.