О Чудесах «по расписанию»

Христианам известно, что подвиги святых угодников Божиих освящают и места, где те подвизались. На таких местах часто воздвигают храмы. Но даже если на каких-то святых местах и нет храмов, то все равно приходящие туда люди чувствуют особую благодать Божию, которая, изливаясь здесь когда-то на подвижников, освятила и окружавшую их вещественную действительность. И если вещество освящается подвигами служителей Божиих, то тем более освятилось оно величайшим подвигом Самого Господа Иисуса Христа.

Так, пребыванием Его во гробе, этим проявлением глубочайшего Божественного смирения, непостижимого и неизмеримого, освятился Гроб Господень. Поэтому люди, с верой туда притекающие, не просто ощущают благодать и чувствуют себя так, будто бы они погружаются в иной мир, — для них очевидно, что там происходят некие особенные знамения, явные для человеческих чувств. Я имею в виду явление Благодатного огня, или, как говорят греки, Святого света, который сходит на Гроб Господень в Великую Субботу. Иногда знамения происходят не только на самом Гробе, но и в других местах храма Гроба Господня, и не только в Великую Субботу, но и в другое время. Например, несколько лет тому назад в прессе писали о том, что в день памяти русских святых в храме Гроба Господня вспыхивали зарницы.

Однако некоторые православные христиане, даже искренне верующие, высказывают сомнения в подлинности схождения Благодатного огня. Может быть, это происходит от желания людей все постичь умом и проанализировать, при котором они волей-неволей поддаются влиянию западноевропейского рационализма и заимствуют из него определенный строй мышления. Сомневаясь в  подлинности этого чуда, некоторые саркастически называют его «чудом по расписанию». Когда человеку задают ироничный вопрос: «Может ли быть чудо по расписанию?», то он волей-неволей должен ответить: «Разумеется, по расписанию чудес быть не может». Но ведь этот же вопрос можно задать и в другой форме: «Могут ли происходить чудеса в определенное Богом время?» В  этом случае он воспринимается совсем иначе, и ответ будет другой: «Конечно могут».

В Священном Писании есть один эпизод, который, как мне кажется, чрезвычайно подходит для того, чтобы объяснить происходящее в Великую Субботу на Гробе Господнем. Это повествование из Книги Исхода о том, как Господь питал евреев в пустыне манной. «И сказал Господь Моисею, говоря: Я услышал ропот сынов Израилевых; скажи им: вечером будете есть мясо, а поутру насытитесь хлебом — и узнаете, что Я Господь, Бог ваш. Вечером налетели перепелы и покрыли стан, а поутру лежала роса около стана; роса поднялась, и вот, на поверхности пустыни нечто мелкое, круповидное, мелкое, как иней на земле. И увидели сыны Израилевы и говорили друг другу: что это? Ибо не знали, что это. И Моисей сказал им: это хлеб, который Господь дал вам в пищу; вот что повелел Господь: собирайте его каждый по стольку, сколько ему съесть; по гомору на человека, по числу душ, сколько у кого в шатре, собирайте. И сделали так сыны Израилевы и собрали, кто много, кто мало; и меряли гомором, и у того, кто собрал много, не было лишнего, и у того, кто мало, не было недостатка: каждый собрал, сколько ему съесть. И сказал им Моисей: никто не оставляй сего до утра. Но не послушали они Моисея, и оставили от сего некоторые до утра, — и завелись черви, и оно воссмердело» (Исх. 16, 11–20). Здесь чудо тоже происходит в некотором смысле по расписанию: собирать манну можно только на один день. Тот, кто не послушался, получил вразумление — пища мгновенно испортилась. «И собирали его рано поутру, каждый сколько ему съесть; когда же обогревало солнце, оно таяло» (Исх. 16, 21). Опять по расписанию: собирать можно только утром, днем уже нельзя — растает. И что удивительно, манну, собранную утром, можно было есть целый день, она не исчезала, но имела все свойства хлеба. А вся остальная манна, лежащая окрест, этот хлеб небесный, как называет ее псалмопевец Давид, приобретала свойства инея и таяла.

Дальше идет самое интересное — очень близкая аналогия тому, что происходит в Великую Субботу на Живоносном Гробе, а может быть, даже прообраз этого. «В шестой же день собрали хлеба вдвое, по два гомора на каждого. И пришли все начальники общества и донесли Моисею. И Моисей сказал им: вот что сказал Господь: завтра покой, святая суббота Господня; что надобно печь, пеките, и что надобно варить, варите сегодня, а что останется, отложите и сберегите до утра. И отложили то до утра, как повелел им Моисей, и оно не воссмердело, и червей не было в нем» (Исх. 16, 22–24). Итак, когда манну собирали в какой-нибудь день недели и оставляли наутро, то она мигом портилась, а когда собрали в пятницу и оставили на субботу, то она сохранила все свои свойства для того, чтобы евреи не нарушали субботы. «И сказал Моисей: ешьте его сегодня, ибо сегодня суббота Господня; сегодня не найдете его на поле; шесть дней собирайте его, а в седьмой день — суббота: не будет его в этот день. Но некоторые из народа вышли в седьмой день собирать — и не нашли. И сказал Господь Моисею: долго ли будете вы уклоняться от соблюдения заповедей Моих и законов Моих? смотрите, Господь дал вам субботу, посему Он и дает в шестой день хлеба на два дня: оставайтесь каждый у себя в доме своем, никто не выходи от места своего в седьмой день. И покоился народ в седьмой день. И нарек дом Израилев хлебу тому имя: манна; она была, как кориандровое семя, белая, вкусом же как лепешка с медом. И сказал Моисей: вот что повелел Господь: наполните манною гомор для хранения в роды ваши, дабы видели хлеб, которым Я питал вас в пустыне, когда вывел вас из земли Египетской. И сказал Моисей Аарону: возьми один сосуд золотой, и положи в него полный гомор манны, и поставь его пред Господом, для хранения в роды ваши. И поставил его Аарон пред ковчегом свидетельства для хранения, как повелел Господь Моисею. Сыны Израилевы ели манну сорок лет, доколе не пришли в землю обитаемую; манну ели они, доколе не пришли к пределам земли Ханаанской» (Исх. 16, 25–35).

Итак, манна сохранялась в субботу ради того, чтобы евреи соблюдали субботний покой. Если выражаться иронично, то это вполне можно назвать чудом по расписанию. Ведь что такое суббота? Это не полнолуние, не новолуние, не какое-нибудь другое природное явление. Это условность, так сказать, схема, наложенная на смену дней. Конечно, установление субботы произошло по Откровению, но не было обусловлено естественным законом природы. И каждый седьмой день, который с точки зрения атмосферных, астрономических и прочих природных явлений был случайным, манна не портилась. Это чудо продолжалось сорок лет, и каждую субботу (а за сорок лет это больше двух тысяч раз) манна сохранялась. На протяжении такого длительного времени Господь являл чудо, которое было предсказуемо и повторялось регулярно. Но этого мало. Эта самая манна, которая могла пролежать только один день (в конце каждой недели — два), была помещена в золотой сосуд и хранилась целые века, не подвергаясь порче.

Кому-то может показаться, что происходящее во времена Моисея не имеет отношения к современной действительности. Ответ на это дает Сам Спаситель в Евангелии: «Если бы вы верили Моисею, то поверили бы и Мне, потому что он писал о Мне. Если же его писаниям не верите, как поверите Моим словам?» (Ин. 5, 46). Раз такие чудеса были возможны в ветхозаветной Церкви, то не тем ли более — в новозаветной?

Для чего евреи почитали субботу? Для христиан это очевидно. Ветхозаветное празднование субботы было прообразом той великой Субботы, когда Господь Иисус Христос почил от всех дел Своих во Гробе Своем. Но если прообраз был связан с чудом, то уже совершившееся событие разве не может иметь чудесного знамения в виде явления Святого света на месте Гроба Господня? Да, ветхозаветная суббота потеряла свое значение, но день Великой Субботы, в каждом году выпадающий на разные астрономические дни, действием Божественного всемогущества выделяется из всех прочих дней. Это преддверие Пасхи. В Церкви существует очень красивый обычай: во время Литургии в Великую Субботу, после чтения Апостола, все служащие переодеваются в белые облачения. Это всегда производит сильное впечатление на молящихся, хотя они и видят это каждый год. Для чего это нужно? Для того чтобы показать: эта Суббота есть преддверие Воскресения, в этот день мы должны предчувствовать грядущее с часа на час воскресение Христово. И если мы желаем подчеркнуть скорое воскресение Спасителя светлыми ризами, то тем более Божественная сила на самом месте воскресения Господа Иисуса Христа дает об этом знамение. Явление огня — это видимый знак, показывающий присутствие невидимой Божией благодати.

В Евангелии от Луки есть такой эпизод. Апостолы при входе Спасителя в Иерусалим начали громко прославлять Его за все чудеса, которые Он сотворил. Когда же их пытались заставить замолчать, Господь сказал: «Если они замолчат, то камни возопиют» (см. Лк. 19, 39–40). Эти слова Спасителя кажутся мне не просто образом, но предсказанием. Действительно: камни, освященные тем, что по ним ступали ноги Спасителя, и в особенности освященные Его крестными страданиями и воскресением, — они вопиют, они кричат, они проповедуют истину. И если мы имеем какую-то веру, благоговение, то, видя эти убогие строения, потертые камни, прикасаясь к ним, взирая на них, мы удостоверяемся в подлинности евангельского повествования. И тем более вопиют камни на том месте, где возлежало тело Спасителя, где произошло Его воскресение из мертвых. Тем более естественны там знамения, особенно в тот момент, когда люди вспоминают Христово воскресение.

Зачем нам предполагать, что нас хотят обмануть? Это уже своего рода конспиративизм. Обычно говорят о конспиративизме в связи с «всемирным еврейским заговором», но на самом деле это не единственное проявление такого умонастроения. В данном случае люди рассуждают похожим образом: мол, греческое духовенство нас обманывает, у них там заговор с целью повысить свой престиж. Некоторые приводят такой довод: Патриарх может быть более или менее достойным, а может быть вообще недостойным. Но судим не мы — судит Бог. И кто знает, может быть, недостойный человек в тот момент испытывает самые возвышенные и благоговейные чувства. Может быть, он преображается ради грядущего мгновения, величие которого он не может не осознавать. Кроме того, чудо схождения Благодатного огня совершается не ради одного человека, пусть и имеющего высокий сан, но ради православных христиан — и тех, кто находится в этот момент в храме Гроба Господня, и всех прочих.

А сейчас я приведу свидетельства из жизни: это будут мои личные впечатления и рассказы знакомых мне людей, в искренности которых я не сомневаюсь. Однажды, когда я присутствовал на чине схождения Благодатного огня в храме Гроба Господня, то не зашел в алтарь (а я должен был находиться в алтаре придела Воскресения), а вышел на солею, хотел быть поближе к кувуклии. Зрение у меня неважное, на большом расстоянии вижу плохо, и мне было обидно, что я ничего не рассмотрю. Неподалеку от меня висело паникадило с незажженными лампадами (как известно, перед чинопоследованием схождения Благодатного огня в храме Гроба Господня все лампады гасятся). И  вдруг — конечно, я ничего подобного не ожидал, — это паникадило, как молния, прорезал зигзаг света, причем желтого цвета, как солнце. Мне автоматически захотелось дать этому какое-то естественное объяснение, и я подумал, что это вспышка фотоаппарата. Но свет от вспышки не может распространяться зигзагом, он распространяется совсем иначе.

Близкий мне человек, священник Александр Есенин, рассказывал мне следующее. После того, как он зажег от Благодатного огня тридцать три свечи, то стал сразу их задувать. Из осторожности: мол, все-таки тысячи людей с факелами  —  это опасно. Надо заметить, что по первому образованию он пожарный (закончил Высшую инженерную пожарно-техническую школу МВД в Москве), поэтому к огню относится очень осторожно. Факел легко погас, и это его удивило: в обычное время такой же пучок из тридцати трех свечей погасить сразу не удается. Потом он заметил, что воск на свечах совершенно не оплавился, и вспомнил, что от огня не было обычного жара. Решился попробовать «умыть» лицо в Благодатном огне, зажег факел снова и стал, хотя и не без страха, водить пламенем по лицу и бороде. Все знают, как легко опаляются волосы, знал это и он, профессиональный пожарный. Борода должна была мгновенно вспыхнуть, но ничего подобного не произошло. Он не только не получил никакого ожога — у него не пострадал ни один волосок!

Теперь приведу несколько воспоминаний, о которых я слышал из уст Преосвященнейшего Тимофея, митрополита Вострского, и Преосвященнейшего Алексия, архиепископа Тивериадского. Их свидетельства для меня особенно важны, потому что никто не знает более ясно, что происходит в храме Гроба Господня в Великую Субботу, чем духовенство Иерусалимского Патриархата. Владыка Тимофей со слов ныне покойного Блаженнейшего Патриарха Диодора рассказывал мне такой случай. Во время чина схождения Благодатного огня Патриарх читал в кувуклии молитву, но, еще не успев дочитать ее до конца, с изумлением увидел, что на Гробе уже появился огонь. Вообще, как вспоминает Владыка, Патриарх всегда входил в кувуклию с большим трепетом, а выходил потрясенный и какой-то обессилевший (это производило тем большее впечатление, что Блаженнейший Диодор находился в кувуклии совсем недолго, 10–15 минут, и притом был человеком крупного телосложения, высоким и сильным). 

Однажды владыка Тимофей привел в храм свою пожилую мать. Провел ее на галерею под куполом  —  там было свободнее, чем внизу, меньше народа. Рядом с ней стояла монахиня из какого-то иерусалимского монастыря. И вдруг у этой монахини сама собой загорелась свеча, она даже закричала. Собрались люди, она всем стала объяснять, чту произошло, а потом заплакала. Мать владыки Тимофея была в сильном потрясении — как сейчас говорят, в шоковом состоянии. На этой же галерее (правда, в другом году) произошло подобное: у маленького мальчика вдруг загорелась свеча, а он, не совсем поняв, чту происходит, от неожиданности даже пытался ее потушить.

О похожих случаях говорил и архиепископ Алексий (его речь переводил мне по телефону владыка Тимофей). Один иеромонах из России попросил владыку Тимофея, чтобы тот поставил его поближе к кувуклии. Тот поставил. Владыка Алексий, отвечавший за порядок, попросил его перейти на другое место. Священник перешел, но потом ему все же разрешили остаться возле кувуклии. И вот, когда Патриарх еще не вынес Благодатный огонь, у иеромонаха вдруг сама собой загорелась свеча. Это его так поразило, что потом, будучи на приеме у Патриарха, он целовал ему ноги в благодарность за то, что ему позволили стоять рядом с кувуклией.

В другой раз владыка Алексий сам поставил около кувуклии трех человек. Это были отец с двумя сыновьями, по профессии все врачи (а врачи — это, как правило, люди рационального склада ума). И когда Патриарх зашел в кувуклию, у всех троих было видение. Вначале каждый не решался сказать об этом другим, чтобы его не подняли на смех, но потом постепенно выяснилось, что все они видели одно и то же: кувуклию, объятую языками пламени.

В заключение приведу самый поразительный случай. Это было в 1997 или 1998 году. После чина схождения Благодатного огня, как обычно, совершалась Литургия. Владыка Тимофей служил, а владыка Алексий в это время находился в келье, из окна которой был виден купол храма Гроба Господня. И  вдруг он увидел, что над куполом висит огненный шар, который стал вытягиваться в четыре стороны и преобразился в крест. Нижний луч креста сходил вниз, на купол. Это повторялось трижды. Владыка вначале не поверил своим глазам, подумал, что это блики на стекле. Открыл окно, а потом даже вышел на террасу, но крест не исчезал. Ошеломленный этим видением, он стал звонить своим собратьям, чтобы они также увидели это. Одному звонит, тот почему-то не берет трубку, другому, третьему — никому не может дозвониться. Набирал пять или семь номеров. Видимо, Богу было угодно, чтобы это видел только он один. Огненный крест стоял над куполом довольно долго, 5–10 минут. После Литургии владыка Тимофей сам позвонил владыке Алексию, но тот даже не мог говорить. Его все это потрясло так, что он неделю не мог прийти в себя, а когда рассказывал об этом, то плакал.

Конечно, можно сказать, как апостол Фома, который в ответ на известие о воскресшем Спасителе произнес: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20, 25). Но если мы не хотим верить, потому что не были очевидцами чуда схождения Благодатного огня (и не будем ими, поскольку сам этот момент может видеть только Патриарх Иерусалимский), то как же мы верим всему остальному? Ведь мы верим Евангелию, верим апостолу Фоме, который прикоснулся к ребрам Спасителя и воскликнул: «Господь мой и Бог мой!» А что сказал Господь на это восклицание апостола Фомы? «Ты уверовал, потому что увидел, блаженны не видевшие и уверовавшие».