Тайна Причастия

Цель Литургии — не хлеб и вино преложить в Тело и Кровь Христову, но посредством этих евхаристических Хлеба и Вина людей соделать Телом Христовым. Так что если нет причастников — цель Литургии не достигнута.

Сейчас нередко среди священнослужителей можно услышать разные точки зрения о том, как часто можно или нельзя причащаться, как к Причастию готовиться, как часто можно делать исключения из общепринятых правил подготовки, и нужны ли эти правила — ведь многие из них воспринимаются как нечто обязательное, в то время как ни один Собор никогда не принимал решений о том, что есть или не есть накануне, или за три дня до Причастия, и какие молитвы нужно вычитывать, и вообще, можно или нельзя причащаться на Светлой Седмице или даже на саму Пасху.

Устав Церкви в принципе не благословляет поста на Пасху и на Светлой Седмице. В то же самое время есть каноническое правило VI Вселенского Собора, которое гласит, что от святого дня Воскресения Христа Бога нашего до следующего «нового» воскресенья, во всю седмицу верные должны не в праздных развлечениях проводить время, но в церквах внимать чтению Священного Писания, пению церковному, и должны Святыми Тайнами наслаждаться.

Естественно, ни один человек не хочет причаститься «в суд или во осуждение», а от этого заболеть или даже умереть (1 Кор. 11, 29—30). И многочисленные правила и ограничения, которые священники накладывают на людей, вызваны именно тем, чтобы не допустить до Причастия не готового человека, дабы Причастие не пошло ему во вред. Но нигде в Писании не сказано, что для Бога так уж важно, что ел или не ел человек за сутки до Причастия. Можно вспомнить, что первая Литургия — Тайная Вечеря — вообще была совершена Господом во время сытного ужина (Мк. 14, 22).

Кроме того, есть точка зрения, что апостол Павел, когда пишет, что человек, чтобы причаститься не во осуждение, должен «рассуждать о Теле Христовом» (1 Кор. 11, 29), на самом деле имеет в виду, что человек перед Чашей должен рассуждать не о евхаристическом хлебе, но о ближних — о людях, составляющих через Причастие едино Тело Христово. Во осуждение можно причаститься, если ты сыт и доволен, а рядом с тобой причащается голодный, и ты можешь ему помочь — и не помогаешь, а может, напротив, зная что он придет, съедаешь то, что могло бы ему достаться. Не может быть в одном теле один член сыт, а другой — голоден. Так не должно быть и во Христе. Кто поступает против этого — согрешает против Тела Христова. Такое толкование этого отрывка из Священного Писания, очевидно, исходит из 11-й главы Первого послания апостола Павла к Коринфянам, стихи с 20-го по 22-й и с 33-го по 34-й, а также из того, как рассуждает апостол Павел в последующей 12-й главе о том, что такое «Тело Христово» (там наиболее характерными являются стихи с 14-го по 27-й).

Цель Литургии — не хлеб и вино преложить в Тело и Кровь Христову, но посредством этих евхаристических Хлеба и Вина людей соделать Телом Христовым. Так что если нет причастников — цель Литургии не достигнута.

Одним из аргументов против частого Причастия является то, что в древности христиане жили более святой жизнью, под угрозами гонений, и вообще, почти все они были святыми, в отличие от нас, а потому, по свидетельствам многих святых, например, свт. Василия Великого, причащались 4—5 раз в неделю, а то и каждый день. А мы не такие, так как они не молимся, не постимся, не живем как они, а потому и причащаться так часто не можем.

То есть Причастие при таком подходе воспринимается, как «награда за понесенные постнические и молитвенные труды». 

Но, с другой стороны, не путаем ли мы причину со следствием? Не потому ли жили столь свято христиане первых веков, что часто причащались? И можно ли вообще стяжать святость своими внешними усилиями, а не Христом и во Христе? И смотрит ли Господь, Живой, Разумный, Любящий, на желудок человека, а не на его сердце и разум? Разве Он ищет повод погубить человека, а не спасти и исцелить его? И не является ли лучшей подготовкой к Причастию наша жизнь и наше «хождение пред Богом» (Быт. 5, 22—24; 6, 9), а не раз в определенный период вычитываемые каноны и молитвы? И разве оскорбление ближнего, пусть даже и исповеданное, не является большим поводом не причащаться, чем не вычитанный канон Ангелу Хранителю, или отсутствие трехдневного поста накануне?

Я хотел бы процитировать св. прп. Никодима Святогорца: «Я удивляюсь и недоумеваю, если находятся такие священники, которые прогоняют приступающих к Тайнам. Ведь они даже не задумываются... о том, что слова, которые они сами говорят, оказываются ложью. Ведь они сами в конце Литургии громко возглашают и призывают всех верных, говоря: «Со страхом Божиим, верою и любовию приступите». То есть подходите к Тайнам и причащайтесь; а затем, опять же сами, отрекаются от своих слов и прогоняют приступающих. Я не знаю, как можно было бы назвать это бесчиние».

Характерно, что у греков и по сей день призыв ко Причастию звучит именно так: «Со страхом Божиим, верою и любовию приступите».

Так и надо приступать — с любовию ко Господу и ближним, ибо Бог есть Любовь (1 Ин. 4, 8), а Тело Христово, не размышляя о Котором человек может причаститься во осуждение (1 Кор. 11, 29), — это не только евхаристический Хлеб, но и мы — все люди, вместе собранные во Христе (1 Кор. 12, 27; Рим. 12, 5). А значит, приступая к Чаше, нужно думать, прежде всего, не о том, что я вчера ел, все ли я вычитал и все ли сказал на исповеди, а о том, не обидел ли я кого из ближних моих, не оставил ли кого без помощи, кому мог помочь, и т.д. (Ин. 13, 34—35; Иак. 2, 14—17; 1 Ин. 3, 14—18; Рим. 13, 8—10; Рим. 12, 9—21).