Епархиальное телевидение

О задачах Екатеринбургского епархиального телевидения «Церковному вестнику» рассказывает игумен Димитрий (Байбаков), руководитель Информационно-издательского отдела епархии.

— Отец Димитрий, расскажите о концепции православного телевещания Екатеринбургской епархии: насколько такие технически сложные и дорогие проекты оправданы с точки зрения миссионерской работы?

— Нет никаких сомнений, что в России самым действенным СМИ является телевидение. Именно поэтому вокруг этого СМИ ломается больше всего копий и на уровне политики, и на уровне экономики. Я полностью солидарен с диаконом Андреем Кураевым, который еще лет десять назад сказал, что религиозную картину России будет определять тот, кто купит больше времени на телевидении, на радио, больше газетных площадей и т.д. На каком-то этапе этой, по сути, идеологической войны одержали победу нетрадиционные культы, финансируемые из-за рубежа.

— Сегодня ситуация изменилась?

— Сегодня на территории Екатеринбургской епархии нет ни одной сектантской телепрограммы. Единственная протестантская передача выходит по московскому каналу ТВ-3, и мы не возражаем против ее выхода. Посмотрев несколько передач, я пришел к выводу, что эта программа в чем-то даже полезна. Она настолько чужда русской ментальности, что любой россиянин, посмотрев ее, уже никогда не пойдет к протестантам. Возможно, для Запада это замечательная программа: все нравственные ценности, которые она пытается преподносить, даются в пересчете на доллар. Дословно это звучит так: у меня есть один доллар, но Бог не хочет, чтобы я был бедный и у меня был один доллар. Бог хочет, чтобы у меня было 100 долларов, поэтому я должен изменить свою жизнь, я должен приумножить свои доллары. Разве такой подход может привлечь русского человека? Это просто отталкивает.

— Вернемся к православным проектам на телевидении. По концепции канал «Союз» — это все-таки епархиальное, региональное вещание. Вы его подняли на спутник, и теперь оно доступно по всему бывшему СССР. Не поспешили ли вы? В чем ваша задача?

— Информационно-издательским отделом епархии я руковожу уже двенадцатый год, и все, что мы создаем, ориентировано, в первую очередь, на Екатеринбургскую епархию.

— Это принципиальная установка?

— Безусловно. Я послушник правящего архиерея, и это телевизионный проект Екатеринбургской епархии. В принципе, можно было бы назвать его и всемирным, потому что нас смотрят и в Берлине, Вене, Прибалтике и во многих других странах, но такой задачи у нас нет. Главная наша задача — делать качественный региональный продукт для населения Екатеринбургской епархии. Для этого нам необходимо подавать сигнал из Екатеринбурга в 55 районных центров, по релейной связи это сделать невозможно, поэтому пришлось выходить на спутник. Мы надеемся, что это облегчит задачу и другим епархиям в организации собственного вещания: при приеме сигнала для кабельных сетей часть программ они могут заменять на собственные, например, на епархиальные новости, а часть брать у нас. Конечно. наши возможности достаточно скромные, далеко не все делается на идеальном уровне, но мы учимся.

— Какие программы в вашей сетке вещания вы считаете опорными, и есть ли проблема заполнения эфира?

— Сложно сказать, какие программы являются основными. Для меня это одно, а для телезрителя часто — другое. Например, я бы никогда не стал по телевидению и по радио транслировать богослужения в прямом эфире. В Екатеринбурге литургия совершается в 50 храмах, поэтому транслировать ее по радио и телевидению, казалось бы, никакого смысла нет. Возникает элемент театральности, игры.  Литургия — это молитва, которая предполагает личное участие. Если этого нет, то может получиться спектакль. Однако, когда несколько лет назад мы первый раз дали в прямой эфир Рождественскую службу, то получили от слушателей просто вал звонков с благодарностями. У нас в городах и деревнях множество престарелых людей и инвалидов, которые нередко прикованы к своему дому или квартире. Они не могут пойти в храм, и услышать трансляцию богослужения для них большое счастье. Некоторые просто плакали в трубку: «Я могу слушать проповедь владыки из храма»!

Тем не менее, мне ближе информационные проекты, новости. Народ их, конечно, смотрит, но воспринимают по-своему — как официоз, который надо смотреть с подтекстом. Например, если в новостях показывают вручение церковной награды бизнесмену, то зритель делает вывод, что скорее всего этот бизнесмен — не православный. Потому что православный бизнесмен — обязательно скромный и не выставляет свои дела напоказ.

— Работаете ли вы в жанре очерка, рассказа о человеке?

— Такая программа называется у нас «Человек и вера». Есть человек слова, есть человек дела, а есть человек веры. Мы рассказываем о том, как разные люди приходят к Богу. Это и священники, причем как молодые, так и маститые, и миряне. У программы четкая миссионерская направленность. И это действенная программа: когда человек говорит о том, как он пришел к вере, например, о своих переживаниях во время первой исповеди и первого причастия, и при этом крупным планом показываются его глаза, то ни один батюшка даже в самой замечательной проповеди не сможет так убедить людей обратиться ко Христу, как эти глаза человека, рассказывающего о своей вере. Но это я так воспринимаю эту программу. А многие священники видят в ней что-то вроде «доски почета». Мне звонят и говорят: зачем ты показываешь этого человека — что, нет более достойных? Я отвечаю — это не доска почета, люди приходят к вере по-разному: кто-то через страдания или болезни, кто-то — через красоту или музыку, кто-то приходит от философских размышлений.

— Как строится программа с участием правящего архиерея?

— Эта программа называется «Архипастырь» и выходит еженедельно. Она построена как беседа, причем раз в две-три недели она выходит в прямом эфире. Владыка иногда по несколько часов отвечает вопросы, которые приходят и от телезрителей, и от радиослушателей, и от читателей нашей епархиальной газеты. Из этого эфира мы монтируем 30-минутную программу, что-то расшифровываем и даем в газете. Наш епархиальный медиахолдинг позволяет использовать этот материал в разных форматах.

Интерес к мнению архипастыря просто грандиозный. Вопросы задают самые разные: от бытовых и до философских и политических. У нас огромная епархия, ее протяженность с севера на юг около 800 километров, и радио, а со временем и телевидение дают практически каждому человеку возможность задать владыке вопрос «в живую» и услышать ответ. С другой стороны, на основании этих вопросов владыка получает представление о том, что происходит в епархии. Люди звонят, спрашивают, бывает, что и выражают недоумение по поводу действий священника. Например, у них храм открыт только в субботу и воскресенье, а в середине недели — на замке. Ни свечку поставить, ни у иконы помолиться, — почему так? Много проблем, связанных с неоправданной строгостью священников. К примеру, младенца утром покормили из бутылочки, и батюшка отказался его причащать. Такие строгости только отталкивают людей от Церкви. Владыка все это объясняет.

Эта программа пользуется огромной популярностью. Владыка Викентий говорит достаточно просто, спокойно, тихо, но в его мудрых, искренних архипастырских увещаниях люди находят ответы порой на самые сокровенные вопросы.

— Что вы можете сказать об аудитории вашего телеканала?

— Думаю, что светская аудитория телеканал «Союз» пока не смотрит, и это связано с тем, что далеко не все еще знают, что мы начали вещание. Сейчас мы над этой проблемой работаем. Несколько лет назад, когда мы создавали радиостанцию, планировалось, что чисто религиозных программ будет процентов 30. Остальные — о музыке, искусстве, здоровье, приусадебном хозяйстве: когда огурцы высаживать, когда — цветочки. Я достаточно жестко объяснил всем сотрудникам, что это должно быть хорошее светское, православное мировоззренчески, но не религиозное средство массовой информации. Нужно делать программы и о кино, и о музыке, детские программы. И здесь мы натолкнулись на неприятие, причем со стороны активных слушателей. Пошли звонки: мол, я включаю радио и слышу классическую музыку, которую могу послушать на любой другой радиостанции, а церковную музыку я нигде не могу послушать. Я уже не говорю о том, что когда мы попытались показать свою «прогрессивность» и поставили некоторые песни Пугачевой (и у нее есть хорошие песни), это просто вызвало возмущение. И мы были вынуждены изменяться. Мы же не для себя все это делаем, не для собственного удовольствия или развлечения. Мы ставим миссионерские задачи, чтобы людей приводить в Церковь.

— Вы учли этот опыт, когда готовили телевизионную концепцию?

— Знаете, нет. Обжегшись один раз, я, тем не менее, попытался то же самое начать делать на телевидении. Мы закупили какое-то количество художественных фильмов прошлых лет в Останкино. Подумывали закупить и «Клуб кинопутешественников», передачи о животных. Я все равно хотел сделать хорошее православное, но не религиозное телевидение. Но сегодня я опять вижу, что часть моих надежд разбилась. Тарелки, по которым можно смотреть канал «Дискавери», есть не у всех, но кабельное телевидение сегодня есть в любом городе, и мы не заинтересуем людей повторением программ «В мире животных» и старых советских фильмов. Паровоз ушел давно. Я поймал себя на мысли, что я сам не хочу смотреть то, что показываю. Поэтому, как в свое время на радио, так и на телевидении мы сейчас уходим от светских неэксклюзивных программ. У нас достаточно много светских программ собственного производства. Например, программа краеведческого направления «Наследие». Ее автор и ведущая — специалист территориального управления Федеральной службы по охране культурного наследия.  Она ходит по городу с разными интересными людьми и рассказывает историю улиц и даже отдельных домов. Это действительно интересно.

Мы заменили художественные фильмы концертами. Екатеринбург — достаточно большой город, сюда приезжает много звезд и российского, и мирового уровня, и часто они разрешают нам вести съемку их концертов, причем на безвозмездной основе. Мы записали концерты Бориса Штоколова, Людмилы Зыкиной, Нани Брегвадзе, Жанны Бичевской, Дмитрия Хворостовского и других известных исполнителей, местные фольклорные коллективы тоже записываем. Студенты, которые учатся на филологическом факультете, сами «выкапывают» настоящий, не эстрадный фольклор, и исполняют его, часто даже без музыкального сопровождения.

— Не раз приходилось сталкиваться с тем, что в крупных медийных проектах возникают серьезные проблемы с кадрами. Как у вас происходило формирование журналистского коллектива?

— Как ни странно, у нас проблем с кадрами практически нет. Среди журналистов, которые раньше работали на разных каналах, много людей верующих и посещавших церковь. Это и молодые, и пожилые, операторы и журналисты, руководящие работники. Потихоньку они стали приходить к нам. Сначала, может, и с некоторой опаской, осторожностью. Кроме того, к нам приходят очень много студентов, причем даже не церковные люди, которые говорят, что хотели бы работать на нормальном телевидении. И постепенно идет их воцерковление. Мы интересуемся тем, что человеку интересно. Если он говорит, что ему хочется делать программу о поэтах, то мы не сажаем его делать новости епархии. Люди приходят со своими идеями, и мы запускаем все новые и новые проекты, потихоньку модернизируются старые.

Конечно, сейчас наши возможности ограничены. Мы платим нашим сотрудникам зарплату и не имеем возможности безмерно расширять штат. Все годы существования епархиального издательского отдела мы находимся на самофинансировании. У нас есть епархиальная типография, которая принимает светские заказы, и мы на этих заказах зарабатываем. На эти деньги существует телевидение и радио. На сегодняшний день у нас есть 12 видеокамер, но не помешало бы иметь их побольше. Например, во время проведения фестиваля православной культуры «Царские дни» одновременно происходило много разных мероприятий — и светских, и церковных, и камер нам не хватало.

На содержание канала средств пока достаточно. А на развитие или для покупки новой современной аппаратуры приходится искать благодетелей. Но мы не просим помочь купить нам новый микшер или новую видеокамеру, а хотим, чтобы нам помогли улучшить производственный базис, — если он будет давать больше средств, то мы сами купим и камеру, и микшер. Мы и типографию нашу модернизируем, чтобы она давала больше отдачи.

— Как вы относитесь к рекламе на телевидении?

—    К рекламе у меня отношение двоякое. Финансового кризиса у нас на сегодняшний день нет. Сами рекламодатели пока тоже в очередь не выстраиваются. Нас еще мало знают, только присматриваются. В принципе, если бы пошли какие-то серьезные заказчики, предположим, торговые сети продуктовые, бытовая электроника, то мы готовы с ними сотрудничать, некоторые магазины у нас уже размещали рекламу. Но у них это проходит кампаниями. Завезли большую партию товара, и надо поскорее ее продать, тогда вкладывают деньги в рекламу. Это реклама товаров и услуг, которые нужны обычному зрителю, то есть практически полезная реклама. Но еще раз повторю, что сами мы за ней не гонимся.