Неизбежен ли конфликт цивилизаций?

«Церковный вестник» продолжает внимательно следить за событиями, связанными с проблемами европейской интеграции. Ряд документов Русской Православной Церкви — в частности, заявление ОВЦС в связи с работой конвента «Будущее Европы» — посвящен проблемам признания христианских ценностей, механизму принятия решений и статусу религиозных организаций в Европейском Союзе. «Церковный вестник» уже писал о состоявшейся в Стамбуле встрече представителей Православных Церквей и делегаций  Европейской народной партии (христианских демократов) и европейских демократов (см. ЦВ № 20, 2003). Тем не менее, мы сочли необходимым опубликовать полный текст доклада епископа Венского и Австрийского Илариона на этой встрече, так как в нем представлена позиция Русской Православной Церкви на современном этапе переговоров. Полемику с Константинопольским Патриархатом, которая звучит в последней части доклада, редакция по просьбе епископа Илариона пока оставляет без комментария, однако в ближайших номерах ЦВ этой проблеме будет посвящен отдельный материал.

Одно из основополагающих понятий, которое рефреном проходит через документы Русской Православной Церкви, посвященные проблемам европейской интеграции, — это «многополярность». За этим термином стоит определенная мировоззренческая концепция. Каково смысловое и нравственное содержание этой концепции для нас, представителей Московского Патриархата?

О многополярном мире сейчас говорят и пишут многие. Однако прежде всего имеют в виду политическую многополярность, например, ту, которая появилась в Европе после Первой мировой войны. Вестфальская модель государств-наций действительно утвердила многополярный мир, однако эта многополярность существовала в рамках одной западноевропейской цивилизации и была основана на доктрине национального суверенитета и национальных интересов. После Второй мировой войны мир стал биполярным, построенным на противостоянии двух идеологий — либерально-демократической и коммунистической. В последние двенадцать лет мир стал фактически однополярным, ибо одна из двух идеологий перестала существовать.

Означает ли это, что в мире утвердилось господство единой идеологии? Отнюдь нет. Ибо помимо политических полюсов имеются еще и цивилизационные полюса, напряжение между которыми не только сохраняется, но и с каждым днем возрастает. Рост исламского фундаментализма в последние годы во многом является реакцией на попытки внедрения западных либеральных цивилизационных стандартов в тех странах, где жизненный уклад им не соответствует. Все это создает предпосылки для того «конфликта цивилизаций», о котором столько говорят и пишут в наши дни. Однако насколько неизбежен такой конфликт?

Мне представляется, что конфликт цивилизаций неизбежен только в том случае, если лишь одна цивилизационная модель будет признана имеющей право на существование. Если только либеральный стандарт, по которому живет западный мир, будет обладать легитимностью, а другие стандарты, основанные на иных мировоззренческих постулатах, будут объявлены вне закона, это угрожает дальнейшей эскалацией противостояния между либерализмом и традиционализмом (именно традиционализмом, а не фундаментализмом) — эскалацией, последствия которой непредсказуемы.

И здесь необходимо указать на решающую роль религии в формировании общественного сознания во многих регионах мира, где либеральная модель не утвердилась в качестве безальтернативной. Религиозный фактор, безусловно, играет ключевую роль во многих исламских странах. Но и христианская, и иудейская, и буддистская, и другие религиозные традиции продолжают оказывать колоссальное влияние на общество в тех странах, где одна из них является господствующей.

В западном либеральном мире со времен эпохи Просвещения сложилось представление о религии как о сугубо частном деле, не имеющем никакого общественного выражения. Суть этого представления сводится к следующему: ты можешь верить или не верить в Бога, ты можешь исповедовать ту или иную религию или не исповедовать никакой — это не должно оказывать влияния на твою жизнь в обществе; твои поступки не должны быть и не могут быть религиозно мотивированы. Создалась целая идеология, которая пытается вытеснить религию из общественной сферы, свести ее лишь к личному, «приватному» благочестию отдельных индивидуумов.

Опасно, когда религиозные ценности кладутся в основу той или иной идеологии, которая навязывается силой. Но не менее опасно исключение религии из идеологической основы общественного бытия. Ибо большинство религий, в том числе и христианство, обладает ярко выраженным миссионерским императивом, который предполагает их право оказывать влияние не только на души отдельных людей, но и на общественные процессы. Если религия лишена такого права, это неизбежно приводит к противостоянию между религиозными и секулярными стандартами. А отсюда — один шаг до межцивилизационного конфликта.

Вот почему сегодня так важно в Европе на уровне будущего Конституционного договора признать наследие христианства, ислама и иудаизма, наравне с секулярным гуманизмом, в качестве основ европейской цивилизационной идентичности. Религиозная мотивация, специфика религиозного понимания общих ценностей, прав и свобод, долга и ответственности не должны быть исключены из общественной жизни. Только в этом случае в Европе будет создана ситуация цивилизационной многополярности, к которой призывает Русская Православная Церковь в своих официальных документах.

Сейчас много говорится о все возрастающей роли ислама в Европе, но мало внимания уделяется тому вкладу, который может внести православное христианство в формирование европейской цивилизационно-культурной идентичности. О Европе привыкли думать как о территории, разделенной на католическую и протестантскую сферы влияния.

Между тем Европейский Союз, который до настоящего момента включал в себя из православных стран только Грецию, с принятием новых членов перерастет границы Западной Европы, и к нему подключатся другие страны, принадлежащие к православной традиции. Как часть западного общества, православные диаспоры этих стран — в частности, киприоты, румыны и болгары — уже и ранее участвовали в общеевропейском процессе, теперь же интеграция вовлекает в свою орбиту их национальные государства. Важно, чтобы на Западе осознали, что православные страны Восточной Европы имеют право внести полноценный культурный вклад в строительство общего европейского дома. Специфика православного мировоззрения должна быть отражена в европейском проекте, только тогда он будет привлекателен и для восточно-христианского мира.

Кто-нибудь может спросить: какое отношение имеет Русская Православная Церковь к процессу европейской интеграции, если Россия не является членом Евросоюза? Во-первых, Русская Церковь сверхнациональна, а отнюдь не является только Церковью России: именно к ней принадлежит большинство православных верующих также в Молдове, Беларуси, Украине, странах Балтии, государствах Средней Азии. Во-вторых, в результате нескольких волн эмиграции из России и других стран бывшей Российской империи отдельные приходы и целые епархии Русской Православной Церкви образовались в Западной Европе и уже находятся на территории Евросоюза. С принятием же стран Балтии в состав Союза число общин Русской Православной Церкви на его территории существенно возрастет и будет исчисляться многими сотнями. Нас волнует будущее этих общин и то место, которое они будут занимать на европейском общественном поле.

Нас волнует также юридический статус этих общин в объединяющейся Европе. В этой связи мы поддерживаем инициативу Константинопольского Патриархата, направленную на упорядочение юридического статуса Православных Церквей в Европейском Союзе. Однако, как подчеркнул председатель ОВЦС Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл в письме на имя секретаря Священного Синода Константинопольского Патриархата митрополита Филадельфийского Мелитона, нам «видится необходимым упоминание, помимо Константинопольского Патриархата, и других Православных Церквей, представленных более чем в одном государстве-члене ЕС». Данное замечание сделано в связи с 7-м пунктом проекта итогового документа нашего диалога, призывающим к «развитию особого статуса для Вселенского Патриархата как юридического лица, обладающего европейским и международным интересом, представляющего Православную Церковь стран-членов Европейского Союза».

Возвращаясь к теме межцивилизационного диалога, хотел бы отметить, что такой диалог для Европы становится внутренним вызовом, а не просто элементом внешней политики. Союз государств станет подлинным союзом народов только в том случае, если каждый народ сможет в новой европейской идентичности обрести ответ на свои чаяния. А для этого необходимо, чтобы не только политическая, культурная или языковая традиции данного народа были учтены при включении его в общий европейский дом, но и его религиозная традиция.

Московский Патриархат готов участвовать в обеспечении гармоничного существования различных религий в Европе, разработке законодательства, касающегося статуса религиозных объединений. Это направление сотрудничества может предполагать подключение Православных Церквей к обсуждению фундаментальных правовых актов. Московский Патриархат заинтересован в конкретном сотрудничестве с Европейским Союзом. В частности, наши представители готовы участвовать в системе экспертизы и консультирования, которая, надеемся, будет оформлена при Европейской Комиссии, Европейском Парламенте и других органах Союза.

При этом нельзя ограничивать роль Церкви участием только в обсуждении проблем, связанных с межнациональными и межрелигиозными отношениями. Церковные представители должны были бы участвовать также в обсуждении развития системы общеевропейской безопасности, социальных вопросов, этики использования современных технологий, миграции и т.д. Для этого необходимо предусмотреть доступ компетентных представителей Православных Церквей к комитетам и экспертным группам Европейской Комиссии различных направлений.

В европейской Конституции, очевидно, будет сказано о выстраивании системы консультаций религиозных организаций с институтами Евросоюза. Русская Православная Церковь в своем видении этого структурного диалога исходит из принципа субсидиарности, как имеющего христианское основание и укорененного в общинной жизни. Этот принцип предполагает четкое разграничение ответственности и полномочий между всеми уровнями исполнительной или законодательной власти. В соответствии с этим принципом каждый вопрос должен решаться на том уровне, на котором его можно решить, и выноситься на более высокий уровень только в том случае, если его не возможно решить на «своем» уровне. Сегодня принцип субсидиарности включен в учредительные договоры Европейского Союза как один из базовых принципов функционирования ЕС в плане распределения полномочий между различными уровнями осуществления публичной власти.

С этой точки зрения приоритетным является двусторонний диалог конкретных Церквей (при тесной координации их представительств) с институтами Евросоюза, поскольку разработка коммунитарного права и его имплементация в законодательство государств-членов ЕС затрагивает духовную и национальную идентичность верующих, принадлежащих к этим Церквам. Церковно-государственные отношения на национальном уровне, таким образом, структурно продолжаются на европейском уровне. Межправославная, межхристианская и межрелигиозная координация оказывается необходимой, однако она будет эффективна только в том случае, если наличествуют общие цели, которые могут быть реализованы совместно.

В заключение своего выступления я хотел бы сердечно поблагодарить Константинопольский Патриархат за организацию VII диалога между Православной Церковью и группой Европейской народной партии (христианских демократов) и европейских демократов и пожелать помощи Божией всем участникам диалога. Да благословит Господь наши совместные труды на благо единой Европы.