Болезни духовного роста

Комментарий директора гимназии «Радонеж» священника Алексея Сысоева

Я думаю, что причина конфликтной ситуации в гимназии непосредственно связана с внутренним ростом нашей школы.

Первые 15 лет развития гимназии  можно назвать «просветительским» периодом, и он уже закончился. Мы выросли для решения более глубоких религиозных задач, что требует от нас определенного мужества и нестандартного подхода.

Обратившись за помощью в Патриархию, я старался выступать не жалобщиком, а пытался использовать острый момент для того, чтобы гимназией заинтересовались более глубоко. Ведь наша школа на виду, она в какой-то степени лицо Церкви. Вообще особенность, уникальность нашей гимназии состоит в том, что мы стремимся показать, что и при Церкви может быть школа — школа, которая способна, оставаясь научно и педагогически хорошо оснащенной, быть глубоко церковной и при этом находиться в авангарде всего российского образования. И на своем опыте, пускай во многом горьком, мы убедились, что это возможно.

При советской власти так постарались уничтожить все, что связано с Церковью, что осталось немногое. Но главное, что осталось церковное вероучение — это закваска, основа. Однако сразу эти косточки мясом не обрастут. Когда мы начинали, то, не поверите, не более 4—5 процентов верующих было и среди педагогов, и среди учащихся. Поэтому так много было проблем и опасных поворотов.

Если преподаватели недостаточно воцерковленные люди, недостаточно искренне обращенные ко Христу, — это одна беда. Если педагог не хочет подвинуться в сторону духовности, изменить свой профессиональный стиль работы, подумать о новой содержательной стороне своего предмета, — это другая беда. Если кто-то увлечется своей профессией и забудет о нравственной составляющей, — это тоже неправильно.

Ведь Христос не вписывается ни в какую доктрину, Он ведет нас путем новым и живым. Вера — дар Божий, поэтому преподавать веру невозможно. Религия и религиозность — это разные вещи. Можно овладеть знаниями о религии, но не быть ни религиозным, ни верующим. Бог призывает нас, но не навязывает Себя людям, и в этом есть глубокий богословский смысл: духовное — это область свободы. Бог не навязывает нам необходимость обязательно быть хорошим, Он предоставляет нам свободу выбора. А мы подчас все еще довольствуются каким-то бытовым христианством. И это людей расслабляет. Страдальческий путь нашей школы призывает нас всех включиться в этот сложный педагогический и духовный процесс. Я не исключаю того, что наших сил — родительских, учительских, моих личных — на это не хватит. И тогда школа умрет.

Это не значит, что она может закрыться, нет. Но она может умереть как живой организм. Лично я в Патриархии заявил, что мне еще нужно по крайней мере семь лет, чтобы создать целостную систему церковного образования — не «пристегнутого» к Церкви, но действительно церковного изнутри, по своей сути.

Среди предшественников я знаю только одного, кто успешно пытался это делать — это Сергей Александрович Рачинский, который жил в XIX веке. Сегодня его имя, к сожалению, мало кому известно. А между тем именно этот русский дворянин и очень одаренный человек был творцом самобытных русских идеалов просвещения. Рачинский утверждал, что истинно народное воспитание и обучение возможны лишь на религиозно-нравственной и национальной основе. Он окончил Московский университет и уехал в Германию для подготовки к профессорской деятельности. Вернувшись в Москву, Рачинский защитил сначала магистерскую, а затем и докторскую диссертации. Его ждала блестящая карьера ученого. Но он подает в отставку и переезжает в свое родовое имение в Смоленской губернии. Там в то время была самая обыкновенная сельская школа. Сергей Александрович однажды случайно зашел туда, попал на урок арифметики, показавшийся ему необыкновенно скучным, попробовал сам дать урок, стараясь сделать его более интересным и жизненным, — и этим определилась вся его дальнейшая судьба. Вскоре он на свои средства построил прекрасное школьное здание и переселился туда, став сельским учителем. Этой деятельности он посвятил всю свою оставшуюся жизнь и ею обессмертил свое имя, вписав его в историю русской педагогики. Всего под покровительством Рачинского к концу его жизни находилось более десятка школ.

Рачинский стремился создать школу для светского человека, но на религиозной основе. В программе его школы сочеталось светское и духовное. Эта была уникальная система классического образования. Рачинский, считал, что школа должна быть, прежде всего, школой добрых нравов и христианской жизни. Известны его слова: «Наша школа — школа христианская не только потому, что в таком направлении построен весь ее педагогический план, но также и потому, что учащиеся ищут в ней Христа». Вот эту его уникальную идею — создания светской школы, которая должна открыть в себе всю полноту Христовой веры, — мы и должны наследовать. В годы советской власти Рачинский был наиболее одиозной и закрытой фигурой. Только сейчас очень робко и в небольшом количестве издали некоторые его статьи. К сожалению, мы в долгу перед ним, потому что могли бы более подробно и тщательно изучать и комментировать его сочинения.

Сегодня мы стремимся воплотить и развивать заложенную Рачинским концепцию образования, а значит, хотим, насколько это возможно в существующих условиях, приблизиться к идеалу старой классической гимназии. Нашу школу нельзя понять иначе как школу, собирающую человека. Это то, чем мы хотели бы заниматься. Но в наше одичалое время, как и тогда, когда жил Рачинский, многое запущено, только оно скрыто за внешней блестящей оболочкой.

Сейчас наша гимназия переживает переходный этап. Мы, если можно так сказать, доросли до определенного уровня, а дальше идет болезнь роста. Это кризис. Он может кончиться двояко. Но испытания и трудности, которые нередко возмущают нас, на самом деле стимулируют наш духовный рост. Если бы Бог убрал все ограничения, которые связаны с переживаемыми нами трудностями, то наша жизнь была бы неустойчивой и слабой. Я только хотел бы, чтобы то, что переживает сейчас наша гимназия, всем пошло на пользу и стало побудительным мотивом к дальнейшим плодотворным шагам.

Современная светская школа сейчас утратила единство обучения и воспитания. Школа, по признаниям специалистов, дает отточенное, но все более отвлеченно-информативное знание: человек оснащается набором современных научных представлений, овладевает техническими навыками мышления, запоминает множество сведений, фактов. При этом он, если можно так сказать, выхолащивается, в нем остается мало глубокой заинтересованности бытием, способности нравственно переживать.

Духовная православная традиция должна не восполнить и не приукрасить светское знание, но особенным образом проникнуть в него. Она должна совершенно по-иному обосновать знание, так претворить процесс его получения, чтобы знание раскрывало в ученике полноценного духовного человека. И эта среда должна быть построена не просто гармонично, а с духовно выверенных позиций. Сделать это непросто. Но если задуманное воплотится, дети будут иметь возможность получить внехрамовое, но полнокровное церковное образование. Это очень важно.

Пора Церкви собирать силы вокруг школы. Нет сейчас для Церкви более серьезного, ответственного и плодотворного дела, чем забота о подобных школах.