Православная столица

Трудно что-то новое сказать об истории Петербурга, особенно трудно — в юбилейные дни, когда серьезные разговоры кажутся нарушением “правил хорошего тона”. О юбиляре ведь полагается говорить только хорошо: восхвалять его, вспоминать, как много славного и прекрасного было в его прошлом. Но сие есть суд человеческий. Господь же заповедал нам вглядываться прошлое, не кичась им, а каясь. Господь призвал нас признаваться в ошибках, оплакивать их, стараться извлекать уроки не только из восхождений, но и из падений — в этом христианская мудрость.

Именно такой взгляд на историю Санкт-Петербурга предлагают нам авторы цикла телевизионных фильмов “Православная столица”. В юбилейные дни будут показаны четыре фильма о XVIII столетии, а весь проект будет состоять из 14 серий по 26 минут каждая.

“Блистательный Санкт-Петербург!” — вслед за поэтом привыкли восклицать все мы. А авторы “юбилейного телесериала” могли бы воскликнуть: “Трагический Санкт-Петербург!”. Но это трагедия в ее высоком смысле, переживание катарсиса, — состояния, которое связано с взрослением, возмужанием, просветленной мудростью.

Эпиграфом к первым четырем фильмам служат знаменитые строки из “Медного всадника”: “Куда ты скачешь, грозный конь, // И где опустишь ты копыта?” Этот вопрос подспудно звучит во всем многосерийном повествовании: и в том, что говорят о городе историки, которые приняли участие в съемках; и в образах-символах, которые проходят через весь цикл, как зрительные лейтмотивы; и в музыкальном сопровождении киноповествования.

Второй пушкинский эпиграф: “Город пышный, город бедный, // Дух неволи, бледный вид...” — задает еще одну сквозную тему цикла — контраст, сопряжение в одном явлении положительных и отрицательных черт. Именно так рассказывается об основателе города Петре I. Он — создатель имперской мощи, но он и гонитель исконных русских традиций. Он — верующий христианин, но он и пересмешник, посягнувший на мистическую природу Церкви. Но создатели фильма не ищут в истории простых ответов. В том, что Россия на 200 лет потеряла патриаршество, виноват не один Петр. Перед нами предстает печальный документ — “Духовный регламент”, подписанный 87 архиереями. Документ, составленный Феофаном Прокоповичем и отменявший патриаршество, был разослан по всем епархиям, и архиереи должны были поставить свои подписи под этим приговором вековой традиции Православия. “Петр захотел пригнуть одну из голов двуглавого орла, — говорит один из историков в фильме, — умалить роль Церкви, разрушить симфонию светской и церковной власти”. На языке образов произошедшее в России в начале XVIII столетия представляется создателями фильма как трещина, прошедшая по стене московского Успенского собора с его древними фресками; как нарочитое мелькание перед глазами заснеженной брусчатки площадей под барабанный бой; как скрежетание и мерное щелканье часового механизма; как завывание ветра в метельных просторах...

 Но недаром сериал назван “Православная столица”. Уже следующий фильм рассказывает, как происходило преодоление “утопического устроения мира”, задуманного основателем великой Империи. “Духа в России уничтожить нельзя” — главная тема части, названной “Святейший Синод”. “Внутренняя, мистическая жизнь Церкви остается независимой, ее не могут уничтожить никакие регламенты” — так можно сформулировать итог синодального периода. Об этом говорят и образы: незатухающее кадило с клубами фимиама, молитва за Государя, звучащая в фильме лейтмотивом, и старые кинокадры, запечатлевшие многотысячные толпы паломников и участников крестных ходов.

“Тайна Петербурга” — так назван третий, самый лирический фильм сериала. А подзаголовком к нему можно было бы поставить “Дневная и ночная душа Санкт-Петербурга” — вновь соединение несоединимого. Но этот взгляд позволяет увидеть привычные вещи в новом свете. Например, Петропавловский собор, о котором всегда писали как об образце протестантской архитектуры, перенесенной на русскую почву, предстает как “новая проекция раннехристианской базилики”. Иконостас собора, явно вдохновленный западными образцами, становится шедевром русского мастера Ивана Зарудного. Да и в целом можно сказать, что “в Петербурге все западные влияния были переработаны до неузнаваемости”. Достоевский, между прочим, особенность русского гения определял именно этим загадочным качеством “всемирной отзывчивости”: это не рабское подражание, не заискивание, а сопереживание, дающее чужому опыту новые формы.

“За темные отцов деянья, за все грехи родного края” — эти строки А.С. Хомякова, звучащие в четвертой части сериала, названной “Петербургское благочестие”, — ключ к пониманию главной идеи авторов. Не суд, не осуждение, а покаяние мы должны принести “за все грехи былых времен”. Ведь то, что пытался осуществить Петр — ограничение колокольного звона, запрещение строительства часовен, гонения на монашество — с лихвой осуществили наши деды. В XVIII веке народ еще был хранителем благочестия, и никакие регламенты и указы не могли отнять у него православия. А в веке ХХ народ уже сам устремился к разрушению святыни... Но это — уже тема будущих серий.

С творческой удачей хочется поздравить создателей сериала “Православная столица” — автора и ведущую Наталью Родоманову, режиссера Антона Алексеева, а также участников съемок — ученых Санкт-Петербургского государственного университета, Духовной академии, Международной славянской академии, Института русской литературы, Российской национальной библиотеки.